– Давай, – с радостью согласился он, – и как я раньше не додумался.
Но скамейка не поддалась, остов и все завитушки по краям действительно были чугунные. Мы с трудом оторвали её от земли, но чтобы нести – об этом не могло быть и речи.
– Варианты? – Электрощит задумчиво посмотрел мне в глаза.
– Катить, тащить, тянуть верёвкой, переваливать, поднимать автокраном, – начал я перечислять варианты, – или накатить.
– Накатить! – согласился Электрощит и снова скрылся в своей подсобке. Вернулся он с двумя чайными чашками. Наполнил их на три четверти, и одну протянул мне.
– Накатим, – объявил он.
– Да я не это имел ввиду…
– Это, это. Давай! – наседал Электрощит.
– А чё не из рюмок?
– Из рюмок не накатывают, объем не тот.
Мы выпили за телекинез. Электрощит потянулся за закуской. Я ударил его по руке.
– Когда накатывают, не закусывают, – сказал я грозным голосом.
– А ты, брат, точно не шпион! – с удивлением констатировал Электрощит. – Так как, говоришь, тебя зовут?
– Андрей.
– Электрощит, – представился он и снова протянул мне руку для знакомства.
– Иди в …опу, Электрощит!
– Извини, извини. Работа такая, – начал он оправдываться, – Я и сам часто забываю, как меня зовут. Давай посмотри на меня внимательно и сам определи, как я должен называться. Все Миши там, или Гоши, все равно чем-то похожи друг на друга.
– Нет, – не согласился я, – все Гоши разные, это точно. – Но ты человек приблизительно моего поколения, поэтому ты уже не Иван, не Вася, и скорее всего не Вова. Но ты ещё не Антон и не Никита… Дима, Саша, Лёша, Серёжа есть в любом поколении. Или у тебя какое-то редкое имя? Вольдемар. Ты, случайно, не Вольдемар?
– Вольдемар у нас Кукушкин, – сказал Электрощит.
– Да ладно?! – не поверил я, – Кукушкин – Вольдемар?
– Да, да. Только он никому не говорит, стесняется что ли, – заверил меня Электрощит. – А я видел его уголовное дело.
– Вольдемар Кукушкин, – произнёс я, прислушиваясь к звукам, – отлично звучит!
– Только не для уголовника, – пояснил Электрощит, – у них свой распорядок дня.
– Так, продолжим, – меня увлекла мысль озаглавить Электрощита по-новому. – Раз ты не хочешь быть Вольдемаром, значит Феликсом тоже не захочешь. Может Марксом?
– Я вижу, тебе не даёт покоя моя борода, – сказал Электрощит. – А сам-то с бородой! Почему твоя мама не назвала тебя Энгельсом?
– Потому что не было у меня бороды в детстве, не могла же она знать, что я буду носить бороду, – нашёлся я.
– А зачем ты её носишь? – Электрощит не унимался, отвлекая меня от решения проблемы.
– По образованию я орнитолог. А орнитолог без бороды, все равно, что геолог… без трубы.
– Какой трубы? – не понял Электрощит, – подзорной, нефтяной, какой? А ещё есть труба, на которой дудят. Геологи чё, дудят?
– Да откуда мне знать! – возмутился я, – Мы будем тебя переименовывать или нет?
– Так давай!
– Продолжаем разговор, – сказал я. – Зачем ты носишь бороду?
– Здравствуйте, С Новым годом! – Электрощит согнулся от смеха. – Ну, какое это имеет отношение к теме разговора?
– Я должен определить, должна ли борода характеризовать твоё имя или нет.
– Нет, – заверил Электрощит. – Я пробовал без бороды – это ужас. Каждое утро в зеркало я наблюдал, как из меня выползает обезьяна. День за днём, каждое утро я тщательнейшим образом брился. Но каждое утро я снова и снова видел, как из меня, из всех щелей, прет обезьяна. Если это наблюдать каждый день можно сойти с ума. Уж если бреешь бороду, так надо брить и все остальное: подмышки, пузо, пенисы, анусы, ляжки. Иначе получается, где не видно там не надо, фуфло какое-то, лицемерие. Ты сам-то как считаешь?
– Я считаю, – ответил я, – что мне крупно повезло, что я встретил тебя. До этого мне все время попадались молчаливые монстры. Теперь же, в твоём лице, я имею роскошь человеческого общения. Я не болтлив. Как мне кажется. Но недели, проведённые в лесу, требуют эмоционального выхода. Кукушкин за это меня чуть не убил. А с тобой, я вижу, мы можем болтать тут хоть до ночи.
– Да ты первый начал, – слегка обиделся Электрощит.
– Да я же не в претензии, – попытался я его успокоить. – Мы прекрасно проводим время. Давай накатим.
Мы снова выпили за телекинез, но скамейка не шелохнулась.
– Давай по старинке, – предложил я, – подложим кусок фанеры под одну ножку и будем крутить вокруг неё, потом под другую.
Электрощит извлёк из тумбочки полку, выполненную из многослойной фанеры. Мы подложили её под переднюю ножку, и, взявшись вдвоём с другой стороны, развернули скамейку на 180 градусов. Снова переложив фанерку под переднюю ножку, мы повторили процедуру. Через три-четыре оборота мы достигла края площадки. Далее начинался склон наверх. Он был достаточно пологий, но развернуть на нем скамейку относительно ноги не представлялось возможным.