Молчу. Это он про Максимова?
— С чего ты так уверен?
Подозрительно как-то. Задумал что-то?
— Да так. Доходчиво побазарил с ними под конец, так что рисковать яйцами не станут. Может, на тусу сгоняем куда-нибудь? Отметим победу?
— Ой, иди сам куда хочешь, — отмахиваюсь. — У меня и так всё тело ноет.
Друг смеётся, удобнее устраивая на подлокотнике загипсованную руку. Устремляет взгляд на плазму и замолкает. М-да. Как в старые времена, когда мы после неистовых драк сидели у меня на хате и просто молчали. Давненько такого не было.
Ложь 39. Ира
Самый простой и верный способ обмануть человека — это прикинуться другом. (Публий Овидий Назон)
Полиграф ШарикOFF — Харизма
Ложь 39. Ира
Помните, я говорила, что проведу выходной в постели за просмотром какого-нибудь сериала или фильма, а, может быть, даже мультика? Лениво похрустывая отцовскими семечками, которые тот вечно не доедает по утрам, и попивая переслащённый чай? Так вот, нифига.
Проваляться без дела я смогла не больше часа, а фильм никак не заходил из-за посторонних мыслей и надоедливых звонков Элли, которые каждый раз приходилось сбрасывать. Невозможно в таких условиях отвлечься от навязчивых воспоминаний и глупого накручивания. Стоит только вспомнить воссоединение Макеевой и Скворецкого, как сразу хочется что-нибудь сломать или, ещё лучше, залепить самой себе пощёчину. Так что лежать и ничего не делать — это не моё. Руки чешутся, на месте усидеть не получается, будто постель напичкали камнями. Принцесса, мать его, на кирпичах.
Привет. Меня зовут Ира Ольханская. И я пытаюсь избавиться от мыслей о Стасе с помощью генеральной уборки в квартире, которую ничто на свете уже не сможет привести в порядок. Сколько не убирай, всё равно помойка. Но моя, любимая, родная.
Старый компьютер с до дикости медленным интернетом, что я до капли высасываю из модема «Йота», радует и раздражает одновременно. Музыка и навязчивые сообщения от Элли, периодически щёлкающие в «Вконтакте», в руках тряпка, рядом ведро с водой, в комнате бабушки громко работающий ящик, на кухне кипящие пельмени. У меня нет даже секунды, чтобы подумать о чём-нибудь лишнем.
Полы выдраены. Пельмени для бабули сварены. Привет, стирка. Машинка давно уже не работает, так что приходится по старинке, руками. На новую денег нет, а починить старую мне уж точно не по силам. Отца просить смысла нет, сделает только хуже, да и времени у него толком нет, а мастера вызывать слишком дорого. Так что выживаем как можем.
В прочем, «насладиться» тяжёлой работой у меня не получается, ибо настойчивый звонок в дверь трелью вонзается в тело и заставляет смачно выругаться. Кого там ещё принесло? Папа что ли решил заскочить посреди дня? А, нет. Скорее всего, Макеева. Я ведь со вчерашнего вечера трубу не беру, волнуется, видимо, переживает. Но поговорить с ней в любом случае придётся, так что лучше это сделать сейчас, чем тянуть до последнего. Не в моих правилах убегать от проблем. Хотя, погодите-ка. Разве игнорирование телефонных звонков не является «избеганием проблем»?
Ополоснув руки, небрежно вытираю их о футболку и выхожу из ванной, неохотно приближаясь к двери. Даже не проверив личность гостя, поворачиваю ключ и открываю дверь ровно настолько, насколько позволяет цепь.
— Йоу.
Говорит человек, видеть которого я хочу меньше всего.
— Нет, — трясу головой, не в силах определиться: захлопнуть преграду или же всё-таки выслушать гостя. — Даже не смей просить меня о чём-то, хрен я тебе помогу…
— Да я шавуху принёс, — Назаров шуршит пакетом, настойчиво маяча перед щелью, будто собираясь прямо так просочиться в квартиру. — И не одну. Типа, поблагодарить всё-такое, — медлю, всё ещё не решаясь впустить Костю. От него же проблем не оберёшься. Каждое появление парня заканчивается какой-то фигнёй. Но, блин. Шавуха… И я проголодалась как раз. — Не, если не хочешь, я сам…
— Ладно, заходи, — сдаюсь.
Закрываю дверь, снимаю цепочку и, всё ещё переполненная сомнениями, впускаю парня в квартиру. Выглядит Костя так себе: на гипсе парочка корявых неразборчивых надписей, сделанных чёрным маркером, некоторые ссадины на лице всё ещё опухшие, заметная болячка в уголке губ и фингал под глазом.
Назаров протягивает пакет, стаскивает кроссовки, оттягивая их ногой за пятку, и осматривается. Уже думаю, что парень скажет, мол, «ты что прибралась?» или «здесь так чисто», но вместо этого Костя спрашивает:
— Чё трубу не берёшь?
— А, — пожимаю плечом, даже разочаровываюсь. — Звук выключила, не слышала.
Потому что Элли надоела названивать. Надо будет, сама наберу.
Киваю в сторону кухни и первой направляюсь туда.
— Чай будешь? — кладу пакет на стол и, не дожидаясь ответа гостя, хватаюсь за чайник.
— Ага, — присаживается на диванчик, одной рукой вытаскивая четыре шавухи и нелепо сминая пустой пакет. — Как дела-то ваще?
— Нормально…
Не считая того, что каждую свободную секунду я вспоминаю Стаса и ненавижу себя за это. Говорят, все беды от девушек. Вот ни фига! От парней тоже проблем хватает.
— А ты как? Как рука? — достаю кружки, пакетики с чаем, сахар.
— Жить буду, — его ноги широко раздвинуты, а загипсованная рука висит на уже грязном бинте, перекинутом через шею подобно автомату — я вижу это, когда оборачиваюсь, чтобы сесть за стол.
«Это хорошо», — мысленно соглашаюсь, но сказать вслух забываю, а потом уже момент упущен и смысла во фразе нет.
— Как Стас? — спрашиваю я, и сердце на имени парня пропускает удар.
Зачем я про него спросила? Вот нафига? И почему всё внутри так неприятно скручивается в ожидании ответа?
— Да жив, чё с ним будет, — Назаров берёт шавуху и неумело открывает её. — Дома сидит. Блонди кудахтает над ним второй день…
Так, Элли с ним?
Удар под дых, и слова подобно бусинам разлетаются по полу. Отскакивают, прыгают, сталкиваются друг с другом и затихают.
Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, тянусь к шавухе и разворачиваю обёртку: приятный запах «кошки» проникает внутрь, заставляя желудок скрутиться. Как долго я прибиралась в доме? С утра ничего не ела, даже пельмех не отведала. И теперь, сидя за столом напротив Назарова, чувствую себя невероятно уставшей. Тело ломит, руки не слушаются, голова идёт кругом, хочется завалиться в постель и страдать. Всё-таки без стиральной машинки жить грустно.
— Твой батя-то не заявится? — интересуется парень, откусывая огромный кусок шавухи (которую купил мне!).
— Не должен, — тяну. — Работает сегодня. Хотя, кто его знает. Вечно без предупреждения заваливается. Прям как ты.
— А я звонил! — возмущается с набитым ртом. — Ты не отвечала.
Отмахиваюсь. Это надо ещё проверить, звонил он или нет. В прошлый раз как-то парень не додумался набрать меня и сообщить о том, что Стас пропал. Я хоть подготовилась бы морально к его приходу.
Чайник закипает как раз в тот момент, когда я расправляюсь с невероятно вкусной шавухой, и приходится собрать остатки сил, чтобы приготовить обещанный чай. Хотя по виду Кости, ему уже нафиг он не сдался. Довольная морда, схомячившая один из моих подарков, похожа на обожравшегося кота.
— Ты вообще надолго? — интересуюсь я, поставив перед Костей кружку.
— В смысле?
— Ну, торчать тут долго будешь, — присаживаюсь напротив. — Мне ещё стирать…
— Так поставь машинку, — пожимает плечом, шумно отхлёбывая горячий напиток. — Уже выгоняешь что ли? Даже норм не побазарили.
Фыркаю, поджимая под себя ноги, несколько секунд дую на чай, пытаясь остудить его, а потом шумно вздыхаю. И о чём можно с Костей Назаровым «побазарить»? Даже звучит забавно.
— Машинка сломалась. Я руками, — безразлично отвечаю.
— Ну, ты чё, мать, — кривится парень. — Давай, починю. Я свою знаешь сколько латал, сейчас пашет как лошадка.
— Ага, с одной рукой-то? Иди домой лучше, отдыхай, — смеюсь я. — Я и сама здесь справлюсь.