— Да. — Она ни секунды не колебалась.
Так хорошо им никогда не было.
27
Денису по телефону удалось убедить знакомого врача пропустить к Ане Марину. Сам Денис остался сидеть с ребенком, а Марина поехала в клинику.
Аня, еще более худая, чем до того, лежала ничком на кровати в той же самой уютной комнате, где они с Денисом оставили ее два дня назад, только капельницу уже унесли.
— Аня, здравствуй! — сказала Марина.
— А, это ты. — Аня не обернулась. — Зачем пришла?
— Аня, послушай, я должна сказать тебе что-то очень важное!
Она даже не шевельнулась, безразличная ко всему.
— Аня, Патрик приезжает! Он просил меня передать, что любит тебя и постарается устроить все так, чтобы быть с тобой!
Аня резко села.
— Опять все сначала! Зачем он это делает? Ведь все равно из этого ничего не выйдет! Зачем меня снова мучить? Разве мало было того, что… — Аня не договорила и вдруг заплакала.
Марина подумала, что Ане лучше все-таки плакать, чем вот так вот лежать на постели, будто ты уже труп. Марина поэтому стояла молча, не делая никаких попыток Аню утешить.
Рыдания становились все тише, глуше, наконец совершенно затихли. Аня сидела неподвижно, упершись взглядом в стену перед собой.
— Уходи, — произнесла она наконец беззвучно, едва шевеля губами. — Сказала — и уходи. Не хочу тебя больше видеть.
— Но, Аня, все будет хорошо, вот увидишь! Патрик приедет, и все сразу как-нибудь устроится!
— Он не приедет. — На Анином лице возникла мрачная, безнадежная улыбка. — Мама ему не разрешит.
— Аня, может быть, все-таки…
— Уходи! — тоскливо повторила Аня. — Не мучь хоть ты меня, уходи скорей! Как ты не понимаешь, что, даже если он приедет, даже если любит, все равно это ничего не значит! Чтобы быть со мной, ему придется бросить все — семью, страну, колледж, образ жизни, самого себя, такого, какой он там, да никакая любовь не стоит таких жертв! Еще вопрос: будет ли он такой другой мне нужен? — Впервые за время разговора Аня посмотрела на Марину в упор. — Уходи, — сказала она, на сей раз вежливо, почти что ласково. — Уходи, Марина, пожалуйста!
— До свидания, — прошептала Марина, с трудом нашаривая за спиной дверь, не в силах повернуться и оторвать взгляд от бледного, похожего на маску, Аниного лица.
Выйдя и закрыв за собой дверь Аниной палаты, Марина, не сдержавшись, прислонилась к стене и горько заплакала. Там, за этой дверью, была ее лучшая подружка, а она ничем не могла ей помочь! А ведь после звонка Патрика Марина была так уверена, что теперь-то все будет хорошо! Разговор с Аней разрушил эти надежды.
— Ничего, — прошептала Марина, обращаясь к самой себе, — всегда остается последний выход: подождать. Надо надеяться, что рано или поздно Аня обо всем забудет и отыщет в себе силы как-то жить дальше.
28
Настало воскресенье — день Марининой свадьбы. Марина не могла себя заставить опять зайти домой, она перебрала в гардеробе все Анины платья. Марина была уверена, что Аня не стала бы против этого возражать.
Марина остановилась на светло-сером, похожем на балахон, шелковом платье с вышитой на груди большущей кремовой розой. Это было не Магдино платье, но все равно, выглядело оно вполне прилично. И что главное, сама Марина вполне прилично в нем выглядела.
Потом Марина собралась наконец позвонить маме. Ее замучила совесть, она ей не звонит, мама наверняка беспокоится. Сама мама позвонит только в самом крайнем случае, из-за присущего ей чувства болезненной деликатности. Ох, как Марине повезло с мамой, а она не ценит!
Была тут, правда, и еще одна причина: она теперь не понимала, как ей с мамой разговаривать. Паспорт, найденный в мамином бюро, не давал Марине покоя. По десять раз на дню Марина задавала себе вопрос: да кто же она такая на самом деле? Может, она и не Марина? Но, несмотря ни на что, мама оставалась мамой, и Марина чувствовала себя перед ней виноватой: ушла из дома, не звонит, так ничего и не рассказала о событиях в школе… Впрочем, если бы Екатерина дозвонилась до мамы, наверняка уже давно перезвонила бы сюда.
Мама ведь хотела присутствовать на Марининой свадьбе!