— К знакомому врачу ходил. — Поморщился Рома.
Ловко управляя коляской, я объехала его по кругу, внимательно осматривая. Мужчина был высок, широкоплеч, но вот впечатления тупого качка не создавал. Вокруг глаз были сильно заметны глубокие морщины, которые делали его старше. Узкие губы сейчас кривились в усмешке, а голубые глаза внимательно следили за моими действиями. По-военному красивая осанка и резкие прерывистые, только по делу, движения выдавали в нем человека, служившего. Ну в принципе, чего я ожидала, дед хоть и давно в отставке, но друзья у него только такие.
— Так все-таки кто вы такой? На людях вроде кости так быстро не срастаются.
— Полукровка. Волком быть не могу, но регенерация на близком к вам уровню. Кстати я сильно удивлен, что вы не ходите.
После этих слов, у меня непроизвольно сжались кулаки и нож будто сам по себе полетел ему в голову. Как я и ожидала, этот гад увернулся, еще и заржал так обидно.
— Ну ладно, вижу вы в полном порядке, мне, пожалуй, пора.
Мужчина резко повернулся и положив ключи от дома на стол, вышел. Провожать я его не стала, только дотянувшись до лежащего на подоконнике телефона, набрала дедушкин номер.
— Алло. — Голос старика показался мне уставшим.
— Дед, ты зачем ко мне надзирателя приставил?
— Василиса, что за тон? Тебе нужна была помощь, он помог.
— Я справилась бы сама! — Сказала, с трудом подавив рык волчицы.
— Тебя видели люди! Не один и не два, ты снова хочешь переезжать??? — Голос деда звучал тихо, но я порадовалась, что нас разделяют километры, он умел донести свою мысль до собеседника.
— Прости, заработалась. — Виновато сказала я, и правда, так контроль над зверем терять мне еще не приходилось.
— Будь осторожней, Рома пока поживет у тебя.
— Он ушел, сказал ему пора.
— Странно, ладно, удачи малышка и помни, ты сначала человек…
— Лишь потом зверь. — Продолжила я знакомую с детства фразу.
— Умница. — В его голосе мне послышалась улыбка. — Я люблю тебя.
— Я тебя тоже.
Разговор отнял слишком много сил. Их и так после оборота было не слишком много. Единственным плюсом пробежки в шкуре волчицы стало то, что лишние килограммы испарились в неизвестном направлении.
Глава 4 Проверка
В библиотеке царил беспорядок и безумие, все куда-то спешили, что-то делали.
— Вася, слава богу. — Оксана Викторовна практически силком затащила меня в кабинет. — Нужно быстро оценить книги, проверка буквально через пару часов.
Ценные экземпляры лежали тут же, и я сразу же приступила к работе. Странно было то, что все книги были разного плана. Обычно коллекционеры стараются собрать коллекции, а не разрозненные частицы. Первые две относились к 18 веку и уже имели заявленную стоимость, я решила ничего в этом не менять. На мой взгляд данные экземпляры и правда могли стоить очень дорого. А вот с другими тремя у меня вышла заминка. Книги датировались началом 19 века, но если судить по содержанию и качеству бумаги имели более раннее происхождение.
После оборота все органы чувств находились в максимально активном состоянии. Я могла слышать звуки из дальнего зала или даже с улицы. Особенно сильными были запахи. Ребенком в такие моменты я представляла себя сверхчеловеком, сейчас же это скорее раздражало, чем радовало. Ведь вся эта какофония запахов и звуков сильно отвлекала от работы. Приближение комиссии я услышала задолго до того, как они вошли в кабинет.
— Наш лучший сотрудник сейчас как раз разбирается с новым поступлением. — Сказала Оксана Викторовна, открывая дверь в кабинет.
Я на несколько секунд зажмурилась и постаралась незаметно зажать нос рукой. Вошедшая вслед за моей начальницей женщина просто «благоухала» лавандой. Никогда не понимала зачем женщины льют на себя духи флаконами, этим невозможно привлечь внимание мужчин. Она была высокого роста, худая до того, что лопатки хищно торчали из-под платья, зеленые глаза проверяющая скрыла за очками.
— Так, что это у нас такое? — Женщина протянула руку к книге, но я успела остановить ее.
— Простите, но данные экземпляры трогать нельзя до полной оценки стоимости.
Она приподняла бровь и несколько минут пристально смотрела на меня, а потом одобрительно кивнула.
— Молодец, хорошо. Во сколько ты оцениваешь эту книгу? — Она кивнула на небольшую потрепанную брошюру в кожаном переплете.
— Семнадцатый век… Рукописный текст почти сохранился… Думаю тысяч 20–30, но сведения из нее могут быть бесценны. Ее нельзя продавать.