– Ты же знаешь, что я ненавижу, когда ты это делаешь, и, кстати, прямо сейчас я смотрю на твою панель управления. – Его тон был шёлковым, когда он бросал ей вызов.
Несколько раз она наблюдала за тем, как он взаимодействовал с другими, с людьми, которых считал приятелями. Он обращался к ним с привязанностью и расточал улыбки и похвалу.
И всё это было искренним, что больше всего поражало её, так как к Ли'Ес он испытывал только презрение. Над ней он издевался. Её он использовал. Ей он угрожал.
– Одно нажатие кнопки, и ты – труп.
– Верно, одно нажатие кнопки, и вы уничтожите андроида, стоящего миллиард долларов. После этого больше никто не будет выполнять всю грязную работу за вас. Никто не будет вашей личной проституткой. Помните об этом.
Внезапно, голову пронзила острая боль, и Ли'Ес застонала.
Она ведь знала, что не стоит этого делать. За неповиновение её босс каждый чёртов раз причинял ей страдания. "Не проси о сострадании, не смей просить!"
Боль не отступала, сводя её с ума и сжигая дотла ненависть и негодование, которые она питала к своему боссу. Или скрывая их так глубоко, что они больше не имели значения.
Когда перед её глазами появились чёрные пятна, Ли'Ес думала только об облегчении, в то время как сердце её билось в конвульсиях, как будто в грудную клетку проникла рука и сжала его.
В лёгкие перестал поступать кислород. Ещё чуть-чуть и её череп разлетится на кусочки. Ещё чуть-чуть и...
– Остановитесь, – наконец взмолилась Мишка.
Боль не прекратилась, а распространилась ещё сильнее, и ноги Ли'Ес заныли, как будто в кости входили и выходили ножи. "Больше не произноси ни звука. Ни единого слова". Она сжала губы, и её глаза наполнились слезами. В любую секунду она отключится. Слишком сильно, это слишком сильно. Боль...
– Пожалуйста. – Она не могла сдержать слово, сорвавшееся с её губ.
Боль пропала так же внезапно, как и появилась. Несколько мгновений спустя, Ли'Ес поняла, что быстро и тяжело дышит. По её телу ручьями струился пот, из-за чего одежда прилипала к коже, однако кровь в венах была холодна как лёд.
– Ты что-то сказала, Ли'Ес?
Ущипнув себя за переносицу, женщина стиснула зубы, повелевая себе оставаться спокойной. Всегда спокойной. Онемение было её единственным другом, она знала это, и больше не забудет. По крайней мере, надеялась на это.
– Ответы будут, сэр.
Переводчики: Eddie_10
Редактор: natali1875
Глава 3
– Джексон. Проснись ради меня, милый.
Хриплый знакомый голос вырвал его из объятий сна, чтобы подвергнуть адским пыткам.
Странно, он не возражал против боли, поскольку голос принадлежал женщине его мечты, ангело-демону, который хотел одновременно и трахнуть его и убить.
Ммм, быть затраханным до смерти не так уж и плохо. Наслаждение, освобождение, а затем наконец вечный покой. Разве мужчина мог желать большего?
– Джексон.
В этот раз голос казался нечетким, неясным, будто единственное слово протолкнулось через бассейн с водой и выбило чечетку со стаей рыб, прежде чем его смысл дошел до мозга.
Джексон попытался разлепить веки, но не смог. Что бы он не делал, но, черт возьми, не мог открыть их и этим навредил себе еще больше, казалось, будто кожа разорвалась в тысячи крошечных мест. Что за черт?
"Не паникуй. Подумай". Во-первых, где он? Его спина покоится на чем-то мягком. Постель? Теплое дыхание коснулось шеи. Женщина? Да, да. Она рядом.
Обрывки памяти внезапно всплыли в его голове: шип от кастета вошел в его глазницу, сломав кость. Он нахмурился. Она боролась с ним?
– Что случилось? – спросила девушка.
– Глаза.
– Я не поняла. Скажи еще раз.
– Глаза.
– Ох, глаза. Твои веки склеены. Роговицы повреждены и, каждый раз пытаясь открыть глаза, ты делаешь только хуже.
Он резко повернулся к ней, желая сильнее ощутить тепло ее тела, почувствовать дыхание на своей слишком чувствительной коже.
Тошнота мгновенно зародилась в желудке, угрожая извергнуться из ободранного, сжатого горла.
Он сглотнул отвратительную желчь, сделал вдох и выдох, чтобы сдержаться.
Что с ним случилось? Одна его рука и одна лодыжка горели так, будто их окунули в лаву и свежие раны посыпали солью. Его бока запульсировали словно их булыжниками прижали к кровати.
– Ты снова морщишься. Все еще слишком больно, чтобы говорить? – последовала пауза, затем вздох. – Я помогу.
Вновь теплое дыхание коснулось его лица. Что-то острое скользнуло к основанию шеи, и затем весь мир почернел. Умиротворение вернулось. Как ни странно, он предпочел бы остаться с этой женщиной.
– Джексон, теперь ты готов проснуться?
Снова раздался этот голос, теперь уже настойчивее и нетерпеливее. Возможно, разочарованный, и немного обеспокоенный. Сколько он спал? По ощущениям несколько дней, поскольку его тело затекло. Он прислушался к своим чувствам и обнаружил, что обнажен, за исключением одной руки и одной ноги, на которых лежало что-то тяжелое.
Женщина должно быть поняла ход его мыслей.
– Твоя рука и лодыжка зафиксированы и обе отлично заживают. Ты сможешь двигать ими, хотя скорее всего останешься хромым. Также у тебя повреждения внутренних органов и печени размером с Новый Техас. Нравится избавляться от тяжелого барахла, да?
"Больше нет, – хотел сказать ей Джексон, но его язык и горло все еще слишком опухшие, чтобы двигаться. – Нет, уже нет, – понял он секундой позже. – Уже можно провести языком по зубам. Слава Богу, они все на месте". Один уголок рта дернулся, когда Джексон попытался улыбнуться.
Эта женщина... Ли'Ес, вспомнил он. Да, так ее звали. Непохожая и загадочная, как и само воплощение женщины. Она мягко усмехнулась.
– Слегка самовлюблен, Джексон?
Ли'Ес. Имя эхом раздалось в его голове. Она была чудовищем и красавицей. Спасителем и убийцей.
– Мне просто нравится есть, – удалось сказать ему.
Ее смешок перерос в низкий смех, который оказался роскошным и немного грубым, будто она не часто смеялась.
– Жаль тебе это говорить, Самовлюбленный, но твой нос сломали, и теперь у него есть небольшая горбинка.
– Всегда хотел горбинку.
– Ах. Ну, я рада. Мне она нравится.
Джексона всегда немного смущал его нос. Несколько раз он даже задумывался о пластической операции по укорачиванию.
Его всегда останавливала единственная мысль, что ему вновь сломают нос и в результате появится большая горбинка.
Но теперь, после прозвучавшей хриплой фразы "мне она нравится", он поклялся никогда снова даже не думать об этом.
– Где я?
Джексон хотел открыть глаза, но веки все еще оставались склеенными. "Попытаюсь разлепить их и вновь вернется агония", – понял он, поморщившись. Поэтому заставил свои лицевые мышцы расслабиться.
– Ты в моей спальне. Достаточно скоро я отвечу на все твои вопросы, обещаю. Но сначала, нужно поговорить о Шонах. Знаю, ты не хотел обсуждать это в присутствии Томаса, но теперь он мертв. Как и все твои похитители. Мы одни.
– Нет, – сказал он коротко, но убедительно.
Она продолжила, будто Джексон ничего не говорил.
– Я такой же агент как и ты. Теперь мы напарники. Ты можешь рассказать мне. Все хорошо. Джек хотел, чтобы ты все объяснил.
До инцидента с Томасом в камере, он никогда не встречал эту женщину, никогда не слышал о ней. А теперь они напарники? Джексон сильно сомневался. Принимая во внимание путаницу в его разуме, он вряд ли самая светлая голова в агентстве и мог ошибаться. И все же не самый тупой, поэтому ничего не расскажет.
– Нет, – повторил он. – Мой ответ не изменился.
– Почему? – сухо спросила она.
– Потому что.
Последовала долгая пауза.
– Если ты позвонишь Джеку, он подтвердит все сказанное мною.
И подарить ей номер Джека и его местонахождение, если она еще не знает?