Мукусев и Политковский
Но каждый из которых был-есть достоин любви. И ненависти. И зависти, иногда и презрения. И скорби. Книга прошита страстным желанием рассказать правду. Крайне субъективна, а получилась объективной. Каждый найдет в ее многих слоях свой «взгляд». Скрытые слезы ностальгии, надежду, неприятие, осмысление феномена эпохи гласности… Она о «Взгляде», о «ВИDе», о смерти Влада, о возможности возрождения «Взгляда», о тех, кто программу замышлял, готовил, делал, запрещал. О людях, которыми пользовались и которые пользовались…
К тем из ее героев, к которым я хорошо относился, хуже относиться не стал, к кому плохо – стал относиться несколько лучше. То есть с пониманием. Это удивительное достижение автора. В оборот вернулось много неизвестных или забытых фактов.
«Взгляд» стал одним из орудий развала СССР – и эта тема не обойдена в книге. Говорится о КГБ как об «авторе проекта», меньше – о члене горбачевского политбюро Александре Николаевиче Яковлеве, который в своих воспоминаниях о борьбе с коммунизмом писал крайне откровенно. Большие дяди рулили, а тут наивные репортеры-романтики вроде Политковского жизнью рискуют, чтобы правду донести до зрителя…
И о деньгах, которые изнутри разрушили «Взгляд» раньше, чем пал СССР.
Много нелицеприятного… Но больше всего, повторяю, в книге любви. Ненависть изживается. Об убитом Владе Листьеве, об умершем Андрее Разбаше, об их вдове…
Хочется, чтобы эту книжку прочитали. В первую очередь журналисты. Молодые. Чтобы у них не было иллюзий по поводу истории «Взгляда». Чтобы иллюзии, касающиеся профессионализма, честности, любви и верности, держались как можно дольше».
Конец цитаты. Мне, право, лестно, что один из самых известных «телеведов» России узрел в моих текстах, то, что я эксплицитно не счел нужным проговаривать.
Суть, собственно, в том, что хочется правды. Пусть и пристрастной.
170 недель хрестоматийного «Взгляда», в котором Влад проделал путь от запойного гусара до главы самой заметной отечественной ТВ-компании. Я отобрал несколько фотодокументов из архива того времени. И описал траекторию развития самого векторобразующего проекта российского ТВ 90-х, который персонифицировал Листьев.
Битлы перестройки
Пристрастно & субъективно. Без карамельных восторгов, но и без наездов хмурых постарался. Возможно, кому-то покажется излишне фамильярным употребление внутрикомандных кличек вместо традиционных имен-отчеств.
Однако я помню, что Мукусем называли Владимир Викторыча и Листом – Владислава Николаевича. А Любимова звали Люби. Любя называли.
В этой книге – несколько персон, которые, по мне, были причастны к славе «взглядовской» (в алфавитном порядке, ради минимизации упреков, которых, впрочем, знаю, все равно не избежать).
Фирменные технологические приемы команды.
Сюжеты, не все из которых, право, звездные, но я именно их запомнил.
Разномасштабные скандалы, связанных с нервной работой «взглядовцев».
И дюжина мифов, наконец.
ГЛАВА I. ТАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
Миф №01. О Владе, конечно
Фигура самого Листьева тотально мифологизирована, что вполне закономерно в контексте его трагической гибели. И один из мифов – убили журналиста. На самом деле – расстреляли бизнесмена.
Первой этот очевидный тезис публично озвучила, насколько помню, Ирина Хакамада, на следующий день после трагедии (а в том контексте подобные заявы было делать непросто).
Дело в том, что к весне 1995 года у Влада, ставшего ТВ-персоной №1, было много завистников и просто врагов. После того, как его назначили гендиром ОРТ, стало ясно: он из родного «ВИDа» свалит. Со своими рейтинговыми проектами, включая «Поле чудес». И с деньгами, которые эти проекты приносили в компанию. Коллеги Листьева были не в восторге.
Жена его, Альбина Назимова, бывшая в известной степени Пигмалионом самого блистательного из отечественных телевизионщиков, тоже к тому моменту была на нервах: Влад встречался с красивой брюнеткой Верой (ее все звали Верандой), гинекологом Альбины (она их, на свою голову и познакомила, кстати). Осенью 1994 года Влад вообще собрался разводиться. По причине мне неведомой.
Но я помню, что Аля через друга семьи, Андрея Макарова дала понять «видовцам»: в случае развода она отсудит акции Листьева.
Горожанкин и автор, начало 90-х