А о трудах великого алхимика Луллия, в которых рассуждалось о многомерности пространства, иных мирах, населенных людьми и о потоке пространственных течений, которые могут перенести нас в безбрежном океане мироздания, от одного обитаемого острова к другому — он услышал впервые. Луллий умер почти век назад, еретические манускрипты — уничтожены, а всех его комилитонов[26] — переловили, и, после допроса с пристрастием, предали жестокой казни, костры в Лангедоке тогда горели долго…
Оказалось, что не всех, Орден умел противостоять Святой Инквизиции. Теперь все сводилось к тому, что опыт заключался в попытке переместиться в другой мир. И, похоже, алхимикам это удалось!
Вся жизнь, вся деятельность комиссара заключалась в поиске, аресте, а иногда и казни создателей еретических учений.
Рыцарь понимал, что некоторые изобретения значительно опережали свое время, и могли дать значительный перевес в войне какой либо из сторон. Это могло привести не только к переделу мира, но и к разрушению Церковных Догм, а потом — и к уничтожению всего рода человеческого и его матери — Святой Церкви.
То, что произошло, свидетельствовало, что Борнуа обладал тайными знаниями. И поскольку препроводить для допроса в подвалы Sanctum Officium его теперь не представлялось возможным, то выходило, что придется все выяснять самому. В том числе и определение степени вины и последующего наказания. Начатое дело необходимо довести до конца.
После того, как рыцарь разобрался в себе и произошедшем, его сразу отпустило, он начал действовать. Сначала хлебнул араки, поморщился, снял шарф аббата, пропитанный кровью, скинул с себя плащ, суркотту и нижнюю рубаху. На плече зияла длинная, глубокая рана, разрезавшая мышцу почти до половины. Смочив иглу, нитку и корпию рисовой водкой, он приступил к штопанью собственной плоти. Наложив повязку, дес Хизе оделся и со стоном поднялся на ноги. Несколько раз переливчато просвистел, зовя Крокуса.
Через некоторое время раздался топот копыт и из-за башни выбежал конь, радостно, почти как собака, бросившись к рыцарю. Тот его погладил, успокаивая тихим разговором, взял за узду и отправился искать воду. Но сначала набрел на след сбежавшего Борнуа, а небольшой ручей нашелся ярдах в пятистах от башни, в маленькой лощине.
Умылся, набрал флягу, напоил коня и вернулся к маяку. Собрав сушняка, он разжег костер и принялся собирать свои вещи, разбросанные по всей поляне. После чего вернулся к Билярсе, снял с нее упряжь, достал из-под нее второй тюк и сверток с колющим оружием, отрезал задние окорока и насадил их на арбалетные болты. Получилось что-то вроде мяса на шампурах.
Раскопал в первом тюке соль и специи, поставил жаркое готовиться на угли, решив параллельно провести ревизию снаряжения и собраться в долгий поход. Кожаный подшлемник натянул на перебинтованную голову сразу. Затем разделся, переменил окровавленную рубашку, нацепил гамбезон[27] и боевой двойной хауберк[28] с капюшоном и длинными рукавами, закрыв его сверху суркоттой. Так он сразу почувствовал себя уверенней.
Кожаные перчатки, с наружной отделкой железными полукольцами, прицепил к поясу, туда — же отправил праворучный меч — палаш, приладив его на бок, возле более короткого клинка для левой руки. Новой моды носить меч по середине, дес Хизе не одобрял. Поверх суркотты надел перевязь с метательными ножами, боевой нож куда то пропал, сколько рыцарь его не искал. Пришлось довольствоваться кинжалом милосердия.
Огнестрельному оружию он не верил, но восемь чугунных гранат и бочонок пороха на полтора галлона всегда возил собой, как и пару ярдов фитиля. Это составило его огнеметный потенциал.
Салад с горжетом, лежащий в отдельном мешке, привязал к седлу Крокуса, кованые поножи, набедренник и наколенник надел на ноги, потяжелев теперь уже почти на пуд.
Остальное оружие: удлиненный швейцарский альпшис[29], который он предпочитал стандартному рыцарскому копью, меч — бастард, моргенштерн, клевец, секиру, щит, боевой арбалет, с небольшим запасом болтов, пять коротких метательных дротиков (оружия совсем не рыцарского, но с успехом им применявшееся против легкой пехоты), — сложил отдельно, увязав на седельных постромках. Арсенал получился внушительный, но подходил больше для пограничной стычки, нежели для серьезной войны.
Упаковав прожаренную конину в листья растения, похожего на лопух и сложив провизию в отдельный мешок, он забрался на погрустневшего Крокуса. Время подходило к ноне, и рыцарь, более не мешкая, решил отправиться в дорогу.
29
Салад — разновидность рыцарского шлема.
Альпшис — колющее оружие с длинным граненым клинком и небольшим круглым щитком
(ронделем) в основании клинка. Швейцарское копье XV в.