Его надежды полностью оправдались, вот только ответили ему не генералы, а скромный поручик измайловского полка:
— Из Нового Света. Там оскорбленный и его обидчик берут по винчестеру, небольшой запас патронов, и заходят в лес — ну а там уж как Господь рассудит.
— Вот как? И от кого же вы подобную… Подобное услышали, Николай Николаевич?
Пропустив мимо ушей отчетливый намек на слово «чушь», Шиллинг едва заметно улыбнулся:
— От Его императорского высочества Михаила Александровича. Да и служители «Колизеума» об этом как–то упоминали. Мельком.
Все помолчали, признавая авторитет таких источников (вернее источника, родившегося в августейшей семье), а затем Татищев вновь продолжил коротать время за небольшой беседой:
— Занятные обычаи в этой Америке, вы не находите? Вот, к слову…
— Господа.
Шестеро секундантов расступились перед князем Агреневым, умудрившимся подобраться к офицерам практически вплотную. Пара травинок на рукаве, в руках свернутая вдвое газета, и выражение лица, более подходящее для какого–нибудь бала или приема — потому что в нем проглядывала явная скука.
— У меня есть небольшое предложение. Пока не прибыли ваши доверители…
Газета упала на землю, а в руках улыбнувшегося дуэлянта оказалась небольшая серебряная фляжка и шесть небольших стопочек из нержавеющей стали.
— Не выпить ли нам за здоровье государя–императора?
Эпилог.
Когда главе Военного ведомства Российской империи, генерал–адъютанту свиты Его императорского величества Петру Семеновичу Ванновскому пришло высочайшее повеление–вызов в Гатчинскую резиденцию, он почти сразу понял. О чем, а вернее будет сказать — о ком именно ему придется держать отчет. И это понимание изрядно помогло ему выстоять во время державной грозы, под грозными раскатами монаршего гнева.
— Наглец!.. Он превратил дуэль в какой–то низкопробный фарс, в балаган!.. В этакий плэнер на свежем воздухе, где все дегустируют напитки и веселятся!..
С трудом удержавшись от того, чтобы не приложиться кулаком к крышке стола, массивный и изрядно располневший за последнее время царь Александр Третий перевел дух, и… Внезапно успокоился.
— Садитесь. Что вы можете предложить в сложившейся ситуации?
— Государь.
Присев на самый кончик стула, Ванновский тихонько кашлянул, аккуратно подбирая слова.
— Касательно горячительных напитков, имевших быть место на дуэли…
— Да знаю я! Все знаю. Ваш князь Агренев угостил своих и чужих секундантов прихваченным с собой коньяком — и попробовали бы они отказаться выпить за мое здоровье. Я спрашивал вас об ином!..
Видя, что военный министр не вполне понимает, что от него требуется, самодержец Всероссийский милостиво уточнил:
— В Преображенском полку, а так же и в некоторой части общества — как вы несомненно знаете, царят определенные настроения.
Действительно, исход двойной дуэли против ожидания ничуть не утихомирил вражду между старейшим полком лейб–гвардии и единственным в империи оружейным магнатом, а лишь перевел ее на более высокий уровень. Слишком уж звонкая оплеуха получилась, слишком уж убедительной оказалась победа гражданской штафирки над блестящими офицерами — делая слова князя Агренева об боевых качествах преображенцев похожими на чистую правду. Как такое стерпеть наследникам и представителям знатнейших фамилий империи? Смешки и скрытые издевки офицеров других полков, шепотки прекрасных дам, участливые вопросы родни?.. Пока их от нового картеля останавливал только прямой запрет командиров и (в большей степени) та легкость, с которой «сестрорецкий затворник» отправил на тот свет далеко не худших стрелков и рубак — но это только пока…
— Государь, для остужения излишне горячих голов в полку осмелюсь предложить устроить интенсивные учения. С обязательным марш–броском на полсотни верст, ночными тревогами, практическими стрельбами и отражением внезапных атак.
— Хмм.
Мысль немного погонять свою гвардию в поле императору вполне понравилась — особенно тем, что была созвучна его собственным мыслям. Заодно и его наследник хлебнет настоящих тягот воинской службы — и хоть надолго да перестанет доставать родителей с этой своей Аликс!..
— Перед этим было бы желательно напомнить господам офицерам об истории, приключившейся с Семеновским полком в одна тысяча восемьсот двадцатом. И выразить высочайшее неудовольствие столь низкой боевой подготовкой.
— Хмм?..
Подбодренный явными интонациями одобрения, военный министр энергично продолжил: