913
В сборник «Tyrants Destroyed…» входят вступительное слово автора и его предисловия к каждому рассказу. Из 13 рассказов этого сборника первые 12 были переведены с русского Д. Набоковым в сотрудничестве с автором.
(обратно)914
В сборник «Details of a Sunset…» входят вступительное слово автора и его предисловия к рассказам. Все 13 рассказов сборника были переведены Д. Набоковым в сотрудничестве с автором.
(обратно)915
«The Enchanter» (1986) — первое появление в печати рассказа «Волшебник», написанного, по словам самого В. Набокова, в 1939 году (см. «О книге, озаглавленной „Лолита“» в наст, сборнике). Русский оригинал рассказа см. в Russian Literature Triquarterly. 1991, № 24. С. 9–41 и журнале «Звезда». 1991. № 3. С. 7–28.
(обратно)916
Расшифровку состава каждого сборника см.: Juliar M. A Descriptive Bibliography.
(обратно)917
В сборник входят: предисловие автора, 39 русских стихотворений с переводом на английский, 13 английских стихотворений (все из сб. «Poems»), 18 шахматных задач с решениями и библиография.
(обратно)918
Это самый полный сборник стихов Набокова, состоящий из 222 русских стихотворений, в том числе стихов из рассказов и романов.
(обратно)919
Опубликовано как перевод 1 акта пьесы несуществующего английского автора Вивиана Калмбруда, имя которого является анаграммой имени Владимира Набокова.
(обратно)920
Тот же текст, но под названием «Speak, Memory: A Memoir» вышел в Лондоне в изд-ве Victor Gollancz, 1951.
(обратно)921
Впервые Набоков перевел «Декабрьскую ночь» для журнала Тенишевского училища «Юная мысль» (1916, № 7).
(обратно)922
В этот раздел включены издания, снабженные предисловиями, послесловиями или комментариями.
(обратно)923
В этот раздел включены только публикации, предваряющие или дополняющие книжные.
(обратно)924
Более полную библиографию эмигрантских рецензий см. в: Boyd В. Emigre Responses to Nabokov (I–IV, 1921–1984) // The Nabokovian. № 17 — № 20, 1986–1988.
(обратно)925
В дальнейшем при перечислении рецензий Г. Адамовича используются следующие сокращения: СЗ — «Современные записки», Париж. ПН — «Последние новости», Париж. Все произведения В. Набокова, которые рецензирует Г. Адамович, а также другие русские эмигрантские критики, то есть написанные до 1940 г., печатались под псевдонимом В. Сирин.
(обратно)926
«Not only have I always been eminently satisfied with my meek bedmate and her cherubic charms, but I had noticed lately, with gratitude to nature and a thrill of surprise, that the violence and sweetness of my mighty joys were being raised to an exquisite vertex owing to a certain aberration /…/. I am referring to a well-known kind of „dissosiation“»
(Я не только всегда был в высшей степени удовлетворен своей смиренной супругой и ее пухлыми прелестями, но еще заметил недавно, с чувством благодарности к природе и огромным удивлением, что ярость и сладость моих мощных восторгов поднималась до редкостной вершины, благодаря некой аберрации /…/ Я имею в виду хорошо известное «раздвоение личности»).
Далее Герман с восторгом описывает как, находясь в постели с Лидией, он одновременно наблюдает за собой со стороны, отодвигаясь все дальше и дальше от места действия.
«I longed /…/ to watch a small but distinct and very active couple through opera glasses, a tremendous telescope, or optical instruments of yet unknown power that would grow larger in proportion to my increasing rapture».
(Я мечтал понаблюдать за маленькой, но очень активной парой через театральный бинокль, через гигантский телескоп, или через оптические приспособления еще неизвестной мощности, которая увеличивалась бы пропорционально моему возрастающему экстазу.)
Но однажды все распалось, когда
«…I was sitting at my maximum distance of 15 rows of seats and looking forward to an especially good show, which, indeed had already started, with my acting self in colossal form and most inventive — from the distatnt bed, where I thought I was, came Lydia's yawn and voice stupidly saying that if I were not yet coming to bed, I might bring her the red book she had left in the parlor»
(…я сидел на максимальном расстоянии, в 15 ряду кресел, в ожидании особенно удачного представления, которое на самом деле уже началось, и где играющее «я» находилось в колоссальной форме и проявляло исключительную изобретательность — с отдаленной кровати, где, как мне казалось, я находился, донесся зевок Лидии и её глупый голос, говоривший, что если я еще не собираюсь ложиться, то не мог бы я принести ей красную книгу, которую она оставила в гостиной).