Еще большее значение для укрепления власти киевского князя имела религиозная реформа, превратившая Киев в главный культовый центр всей Русской земли. Как рассказывает летопись, вскоре после вокняжения князь установил на киевском холме, близ своего теремного двора, изображения шести языческих богов — языческий пантеон, своего рода храм под открытым небом.
«И начал Владимир княжить один в Киеве, и поставил кумиров на холме вне двора теремного: Перуна деревянного (а глава сребряна, а ус злат), и Хорса, Дажьбога и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь. И жряху (то есть совершали жертвоприношения. — А. К.) им, нарицая их богами, и приводили сынов своих и дочерей, и приносили жертвы бесам, и оскверняли землю требами[21] своими. И осквернилась кровьми земля Русская и холм тот…»{99}
О языческой реформе Владимира написано чрезвычайно много. И все же подлинный ее смысл ясен не до конца. Так, историки совершенно по-разному, иногда прямо противоположно объясняют выбор Владимиром тех или иных божеств. И в самом деле — некоторых чтимых славянских богов (Велеса, Сварога, Рода) Владимир вовсе не выставил возле своего терема, а некоторые из тех, что были выставлены, кажется, не слишком почитались в древней Руси.
Главное божество в пантеоне Владимира — Перун. И это вполне понятно. Перун — дружинный, княжеский бог. Это бог грозы и молнии, разящий, карающий, бог оружия и войны. Его именем клялись воины Олега, Игоря и Святослава, заключая мир с греками. Русы-язычники противопоставляли Перуна христианскому Богу. Но при этом культ Перуна вовсе не был общеславянским. Более всего, помимо Руси, его чтили в Прибалтике, среди балтийских славян и балтов (предков литовцев), которые приносили Перуну (Перкунасу) кровавые, нередко человеческие жертвы. Наверное, немало поклонников Перуна-Перкунаса было среди пришедших с Владимиром варягов.
Владимир изобразил Перуна подобным человеку. Его туловище было сделано из дерева (очевидно, дуба), голова — из серебра, усы — из золота. Вспомним, что длинный ус являлся на Руси своего рода признаком княжеского достоинства. Перун и выглядел как князь — только небесный, а не земной. Позднейшие источники дополняют описание «Перунова кумира»: ноги у него были железные, а сам он украшен драгоценными каменями. В руке Перун держал каменное подобие стрелы, или сверкающей молнии. Перед главным из киевских божеств непрерывно горел огонь, который поддерживали жрецы{100}. Вид Перуна должен был внушать страх и трепет.
Из других божеств Владимирова пантеона наиболее известны Дажьбог и Стрибог. Дажьбог (или Даждьбог) — это бог солнца и света, даруемого солнцем, бог — податель всех благ. В отличие от Перуна, это милующий бог. Русские князья считали его своим предком, «дедом»: «Даждьбожьими внуками» называет всех русских князей автор «Слова о полку Игореве». Стрибог же — повелитель и родоначальник ветров («Стрибожьих внуков», по образному выражению того же «Слова о полку…»), бог воздушной стихии, сеющей иногда не только жизнь, но и смерть.
Остальные три божества менее понятны. Их нередко считают неславянскими по происхождению. Но в полной мере это относится лишь к двум — Хорсу и Симарглу. Это божества иранского мира, пришедшие в Киев с юга — либо еще в древние времена от скифов или сарматов, либо от более поздних аланов (ясов), хазар или торков. Хоре (персидское Xurset) — солнце, божество солнечного диска. (В таком смысле, помимо летописи, его знает еще и «Слово о полку Игореве»{101}.) Хоре не относился к числу наиболее чтимых на Руси божеств. Его и позднее считали явно чужим для Руси, противопоставляя «еллинского старца» Перуна «Хорсу жидовину» (так в одном из списков древнерусского апокрифа «Беседа трех святителей»). Но в пантеоне Владимира Хоре стоит на почетном втором месте, сразу за Перуном. Вероятно, это объясняется особой связью, существовавшей в русском язычестве между князьями и их покровителем — Солнцем. Вспомним, что «Солнцем» («Солнышком», «Красным Солнышком») былины величают киевского князя Владимира. Князь правит своей землей, объезжая ее и надзирая за нею — так же и солнце, ежедневно передвигаясь по небесному своду, властвует над небом. Потому князь — воплощение солнца на земле, а солнце — воплощение князя на небе. Надо сказать, что и позднее, уже в христианской традиции, солнце нередко олицетворялось в образе «мужа», увенчанного венцом. Изображения такого мужа можно увидеть на миниатюрах древнерусских рукописей{102}. Но вот вопрос, почему не славянское, но иранское божество было избрано Владимиром для олицетворения верховного небесного светила, остается без ответа до сих пор.