— Было, — согласился Директор. — Но я это перерос — я понял, что по-настоящему ценные знания хранятся в трудах незапрещённых авторов.
— Ларина своего мне продаёшь, да? — криво усмехнулось отражение. — Я знаю, кто это и труды его устарели — бессмыслица, которую никак не применить в экономике СССР…
Он осёкся и Директор услышал его мысли.
— Вот именно, — заулыбался он. — Может, ты и видел некоторые мои воспоминания, может, ты даже «прожил» часть из них, но общую картину вижу только я. И только я знаю, что именно будет и что именно нужно делать…
Глава третья. Тезис-антитезис-синтез
*СССР, Московская область, г. Москва, переулок Докучаев, дом 19, 19 апреля 1983 года*
— Эту дрянь, что ты насобирал, нужно уничтожить, — произнёс Директор, глядя на диссидентские перепечатки. — Мы должны быть чисты. И по поводу чистоты…
Тут и Солженицын, и Войнович, и Арендт, и Джилас и даже Чуковская.
Если о таком наборе «запретки» кто-то сообщит, «куда следует», то это грозит увольнением, переводом в категорию неблагонадёжных, а уже это приведёт к слежке, агентурной разработке и допросу по источникам книг.
Впрочем, это не всё — есть ещё Уголовный Кодекс РСФСР, который, при «тяжёлом» развитии событий, грозит статьёй 70, предусматривающей от 6 месяцев до 7 лет лишения свободы, а при «лёгком» развитии событий грозит статьёй 190,[6] что позволяет «отделаться» либо сроком до 3 лет лишения свободы, либо годом исправительных работ, либо штрафом до ста рублей.
Но Директор считал наиболее вероятным сценарием административный запрет ко всему секретному, включающему также «волчий билет», из-за чего на нормальную жизнь можно будет больше не рассчитывать.
Любой из этих исходов ставит крест на дальнейшей политической и экономической активности, вплоть до 1989 года, то есть, до волны амнистий. Но к 1989 году будет уже слишком поздно…
— Что? — нахмурился Жириновский в зеркале.
— История с сертификатами — это очень плохо, — сказал Директор. — Но можно сделать гораздо хуже, если кто-то узнает, что у тебя дома лежит вся эта ерунда.
— С работой уже решено всё, — произнёс Владимир Вольфович. — На «по собственному» ты уже согласился.
— И ты согласился, — покачал головой Директор. — Не пытайся выставить это так, будто у нас были какие-то варианты. Их не было.
— Что ты планируешь? — решил сменить тему Жириновский. — Что ты собираешься делать?
— Нам нужно как-то избавиться от этого пятна на репутации, — произнёс Директор. — Но сначала избавимся от улик…
Он вытащил прошитые пачки листов и понёс их в ванную, где видел небольшой алюминиевый тазик.
Поставив его под кран ванны, набираться воды, Директор сходил на кухню и принёс табуретку.
Далее он начал мелко рвать листы по одному и бросать их в воду, чтобы всё размокло и стало совершенно неразборчивым.
— Проще было вынести куда-нибудь на пустырь и сжечь, — сказал Жириновский из зеркала.
— А если полиция остановит? — с усмешкой спросил Директор.
— Какая ещё полиция? — нахмурился Владимир Вольфович. — А-а-а, так у вас там, в «светлом» будущем, милицию называют…
— Навсегда запомни: я человек такого склада, что у меня всё должно быть так, что даже комар носа не подточит, — предупредил его Директор. — В моей работе важна каждая мелочь.
— И благодаря этой педантичности ты упустил из виду нездоровые отношения между твоими учениками, да? — усмехнулся Жириновский. — Знаем-знаем — даже видели.
— Всякая система, рано или поздно, даёт сбой, — равнодушным тоном ответил на это Директор, продолжая мелко рвать диссидентские «нетленки» и бросать их в воду. — Наверное, просто моё время пришло.
— Твоё время… — недовольно пробурчал Жириновский. — Россия унижена, поставлена на колени, а вокруг бесчисленные войны между ещё вчера братскими союзными республиками — позор, деградация, разруха!
— Успокойся, — попросил его Директор. — Этого уже не изменить.
— Этого можно не допустить! — заявил Жириновский. — Я знаю, где добыть охотничий карабин с оптическим прицелом!
— С ума сошёл?! — выпучил глаза Директор. — Ну, застрелим мы Горбачёва — и что? Там целый кагал предателей и идиотов! И я даже не знаю, кто хуже — идиоты или предатели? Смерть одного предателя-идиота ничего не изменит. Его кто-то поставил, то есть, поставит на эту должность, понимаешь? Нет, уже ничего не изменить.
— Но мы должны сделать хоть что-то! — воскликнул Жириновский. — Я тебя, подонок, сволочь паршивая, за кражу моего тела не простил, но вот если ничего с этим не сделаешь, задушу!!!
6
По набору упомянутых статей УК РСФСР 1960 года — статья 70 — «Антисоветская агитация и пропаганда», а статья 190 — «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй».