На самом деле, характеристика «сообразителен» — это серьёзное приуменьшение. Он сдал тест Директора на «отлично», даже финальный. Это одарённый интеллект, способный добиться выдающихся результатов, при правильном подходе.
Директор побеседовал с ним и убедился, что тест не ошибочен — пришлось изменить результаты, опустив их до «хороших», чтобы Саида не отправили в Балашиху в составе дополнительного набора. Такой человек, пока что, единственный из всех протестированных сумевший показать выдающиеся результаты, нужен ему самому.
КГБ и ХАД от этого ни холодно, ни жарко, потому что лейтенант Сафар, ни при каких условиях, не мог бы добиться особых высот ни в армии, ни в ХАД. Причиной тому — его происхождение.
У него нет влиятельных родичей, потому что он сын осевшего в Кабуле бывшего пастуха-кучи[26] из Вардака, протекцией среди высших офицеров обзавестись, до сих пор, не смог, а ещё он сильно демотивирован, потому что прекрасно понимает, что творится в правительственной армии.
На самом деле, при изучении его личного дела уже будет видно, что он неординарный человек — он сумел убедить своего отца, что ему нужно отучиться в школе, а затем поступил в военное училище, из которого выпустился лейтенантом. И прослужив в армии почти год, подал заявку на перевод в ХАД.
Наверное, после прохождения обучения в Москве, Саид смог бы добиться каких-то результатов, через 2–3 года, но это не гарантированно, потому что прямой связи между уровнем интеллекта и успехом в службе до сих пор не установлено. Возможно даже, что высокий интеллект в этом деле, в некоторой степени, вредит.
— Ладно, — произнёс генерал-майор Гаськов. — Раз он тебе нужен — пусть будет. Я поговорю с Наджибуллой.
— Благодарю, Эдуардыч, — улыбнулся Директор.
— Не чужие люди, Вольфыч, — улыбнулся тот в ответ.
* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, 1-й микрорайон, парк, 9 июня 1984 года*
— Мир тебе, — протянул Директор руку Саиду.
На нём полевая гимнастерка, плечи подтёрты от рюкзака и многократных стирок, на плечах лейтенантские погоны, сапоги образцово чисты, но подошвы уже стираются.
На вид ему лет 27–28, но на самом деле — 24 года. Он выглядит взрослее из-за военной формы, выжженного солнцем и обветренного суровыми горными ветрами лица, а также очень взрослого взгляда серо-зелёных глаз.
— Мир тебе, товарищ капитан, — ответил он на рукопожатие.
— Присаживайся, — мотнул Директор головой на лавку. — Как тебе новый кабинет? Уже обустроился?
— Так точно, товарищ капитан, — ответил Саид.
— Давай по-простому, — попросил Директор. — Не на службе. Владимиром Вольфовичем меня зови.
— Так точно, — кивнул Саид.
— Нужно обсудить твои дальнейшие действия, — произнёс Директор. — Пока что, мне видится, что ты будешь ездить с нами по кишлакам, что-то подсказывать, а также мотать на ус все хитрости науки переговоров. Три-четыре месяца такой деятельности и ты будешь отправлен в Москву, проходить укороченные курсы — к твоему возвращению мы позаботимся о том, чтобы тебе точно дали капитанское звание и ты смог возглавить отдел, который, к тому времени, будет учреждён. Считай, что это всё аванс.
— Но за что? — спросил лейтенант.
— За лояльность, — честно ответил Директор. — Меня не устраивает ситуация в ХАД. Ты ещё в нём не служил, но будь уверен, ты увидишь очень мало отличий от армии. Тебе же не понравилось то, что ты видел в армии?
— Нет, — покачал головой Саид.
— В ХАД всё почти так же, а местами даже хуже, — сказал ему Директор. — И КГБ очень хочет это изменить. И мы можем это сделать, но нужны люди внутри. Ты там, пока что, чужой, но можешь, со временем, стать своим. Для этого я и избрал тебя из списка кандидатов — ты ведь всё верно понял о тестах?
— Да, Владимир Вольфович, — кивнул Саид. — Я сдал лучше, чем на «хорошо», но результаты изменили.
— Это сделал я, — улыбнулся Директор. — Обучение в Москве — это, конечно, хорошо, но с нами у тебя будет больше перспектив. Ты очень умный парень, Саид, ты должен трезво осознавать свой потенциал и понимать, что ты можешь гораздо больше, чем другие.
— Да, — не став напрасно скромничать, согласился Саид.
Он мог бы стать учёным, скорее всего, математиком или физиком, возможно, даже выдающимся, но судьба определила ему участь бедняка с окраин Кабула, а затем военного без каких-либо перспектив к карьерному росту. И если бы не Директор, он бы никогда не попал в ХАД, а просто растратил природный дар впустую.
— Я обещаю тебе, что не позволю такому потенциалу пропасть зря, — пообещал ему Директор. — Отдел, который ты возглавишь, будет заниматься аналитикой, а когда придёт время, возьмёт на себя работу с кадрами.
26
Кучи или кочи — пушту کوچۍ — кочевники Афганистана пуштунского происхождения, обитающие в южных и восточных провинциях Афганистана. В настоящий момент примерно 20–30 % кучи ведут кочевой или полукочевой образ жизни, а остальные оседлый. В 80-е годы кучи почти всем составом вели кочевой образ жизни, потому что так исторически сложилось. Тенденция к оседлости была намечена в 60-е, усилилась в 70-е и 80-е, а массово оседать на земле они начали только при власти Талибан, которые использовали кучи в качестве одной из опорной групп населения и иногда даже насильственно перемещали хазарейцев и таджиков, чтобы поселить вместо них кучи. Во всяком случае, подобные инциденты, иногда доходившие до пролития крови, задокументированы. И кучи, благодаря тому, что это не особо помогает в жизни кочевника, в 80-е имели крайне низкий уровень грамотности — по разным оценкам, 1–2 % взрослых. В настоящее время уровень грамотности среди кучи, по разным оценкам, составляет что-то около 5–8 %. Для сравнения, в современном Афганистане общий уровень грамотности составляет что-то в интервале 30–40 % населения. Но это так, сведения для общей осведомлённости. Талибан использовали кучи в роли опорного слоя населения не только потому, что кучи неграмотны и потому уязвимы для религиозной обработки, а ещё и потому, что они пуштуны. И важная вещь, которую нужно знать о движении Талибан — они только начинали как религиозное течение, но постепенно стали националистами, которые видят Афганистан пуштунским. Религиозный компонент от этого никуда не делся, но сейчас у них линия партии постепенно смещается к чему-то в духе «Скайрим для правоверных нордов!», несмотря на то, что изначально декларировался и до сих пор декларируется панафганский характер движения. Но практика показывает, что на посты назначаются преимущественно пуштуны, случаи с притеснением других народов Афганистана не единичны, ну и вообще, риторика, постепенно, меняется.