А на следующий день Володе требовалось в обязательном порядке вернуться в театр, потому что у него и до этого были подобного рода осложнения. Положение наше было отчаянное. Рано утром мы поймали какой-то мотоцикл, помчались на нем в аэропорт, каким-то образом раздобыли билет...
И вот, когда Володя уже уходил за турникет — бежать к самолету, — он вдруг повернулся и сказал: «Вить! Возьми меня. Увидишь — не подведу!» Самые обычные слова. Но было что-то в его голосе, в самом его состоянии такое, что я, в общем, отказался от той пробы, которую для себя первоначально наметил, и утвердил Высоцкого».
Отказался от предыдущей пробы Туров не сразу. «На роль Володи Туров видел исключительно Николая Губенко. Говорил, что возьмет Губенко и без всяких проб», — вспоминала ассистент режиссера Р.Ольшевская.
Высоцкий приезжал в Минск три раза, и только после третьей пробы и после того как Губенко окончательно отказался сниматься из-за занятости в театре и в другой картине, Туров утвердил на роль Высоцкого.
А сначала Туров заказал Высоцкому песни для фильма. 27 августа 1965 года Высоцкий подписывает договор на написание трех песен.
Удивительно трогательный и лиричный сценарий Г.Шпаликова был о детстве тех, кто во время Великой Отечественной войны впервые перенес тяжесть утраты близких, погибших на фронте. Все мы родом из своего детства, и каждый по-своему вспоминает начало жизни. Для В.Турова этот фильм о трагедии войны был частично автобиографичным. Зимой 1942 года на глазах шестилетнего Вити Турова немцы казнили отца, а потом угнали его вместе с матерью в Германию. Из неволи их освободили американцы, но мать с сыном потеряли друг друга. Полгода скитался мальчик по Европе, и сам вернулся на родину в Могилев.
Высоцкий играл в фильме тридцатилетнего капитана-танкиста, прошедшего войну, горевшего в танке. Для него эта роль была тоже косвенно биографична — его герой сочинял и исполнял собственные песни. Образ героя и актера слились вместе. Туров очень органично соединяет образ сценарного Володи-танкиста с поэзией Высоцкого. Как будто это он сам, с честью пройдя бои, возвратился после госпиталя в свой разоренный войной западный городок, увидел, как вырос соседский мальчишка, узнал, что погиб его отец, убедился еще раз, что нет теперь кругом «ни одной персональной судьбы», в которой не кровоточили бы военные раны. Но, вместо слов утешения и жалости, шутками подбадривает других танкист Володя с обожженным, покалеченным лицом. Соседка (ее играет Нина Ургант) скажет: «Главное — глаза целы». И в ответ — такая знакомая теперь усмешка Высоцкого, неповторимые интонации его голоса: «Как только танк загорелся, я их тут же закрыл. И, представляешь, совершенно случайно через полтора месяца открываю их и вижу: сидит напротив меня малый в кальсонах — тесемочки болтаются — и зевает во весь рот. Очень скучно ему на меня смотреть...»
Потом он возьмет чудом уцелевшую гитару и будет петь о пережитом...
Мне этот бой не забыть нипочем —
Смертью пропитан воздух,
А с небосклона бесшумным дождем
Падали звезды...
По сценарию Г.Шпаликова песни в фильм не планировались. Однако уже в первый свой приезд Высоцкий спел довольно много песен о войне: «Штрафные батальоны», «Высота», «Звезды», «Жил я с матерью и батей...». Эти ранее написанные песни предполагалось включить в картину. По разным причинам в фильм вошло не все... Песня «Звезды» прозвучала почти полностью, но куплеты в ней разрознены. Высоцкий начинал петь с конца (специально, чтобы разрушить логику песни, скрыть ее подлинный смысл от цензуры), затем возвращался к началу. Из песни «Высота» в фильм вошел фрагмент, который исполнялся на мотив «Раскинулось море широко». Не позволил метраж картины ввести «Штрафные батальоны» и «Жил я с матерью и батей...». Специально для фильма была написана только песня «В холода, в холода...». Это была стилизация на некоторые довоенные песни. И в фильме она звучала с патефонной пластинки. Песня «Братские могилы» была написана для спектакля «Павшие и живые», а для фильма Высоцкий ее только дорабатывал...
В.Туров старался построить фильм таким образом, чтобы песни не являлись отдельными концертными номерами, чтобы невозможно было изъять их из фильма, не разрушив при этом целостности картины.