Здесь реформировали школу, сократив продолжительность обучения до пяти лет и основательно изменив как учебную программу, так и методики обучения — было решено, что нельзя отнимать у юных сразу десять лет, и каких лет! Упор был сделан на развитие гармоничной личности, выявление и поощрение индивидуальных талантов. Призыв в армию сдвинулся на пару лет, и шестнадцатилетние парни шли туда гораздо охотнее, чем восемнадцатилетние в «большой России», куда их приходилось загонять пинками. На острове Русском, отделенном от материкового Владивостока проливом Босфор-Восточный (через него не так давно построили мост), разместился впечатляющим амфитеатром Международный тихоокеанский университет. Гигантский кампус, выстроенный в демилитаризованной северо-восточной части острова, на берегах красивейших бухт Аякс и Парис, стал своего рода близнецом или параллельным двойником Дальневосточного федерального университета из Владивостока-2000 — одно из замечательных совпадений-рифм между двумя мирами, существующими каждый со своей неповторимой судьбой. Как и в «том» мире, в университете Владивостока-3000 взяли курс на изучение и освоение тайн Тихого океана, сделали особый акцент на биологических технологиях и востоковедении. Отдельным подразделением МТУ стал Морской институт, образованный на базе существовавших ранее Дальрыбвтуза и Дальневосточного высшего инженерного морского училища. Отсюда выходили моряки торгового и рыболовецкого флотов, тогда как военных моряков готовили отдельно — в Тихоокеанском военно-морском институте и многочисленных частях-«учебках». Другую нишу занимало такое подразделение МТУ, как Коммерческий институт с уникальными курсами «мерчандао», то есть торгово-финансовых наук с неизбежным здесь ориенталистским уклоном. Если москвичи нередко испытывали трудности межкультурной коммуникации при попытке завязать деловые отношения с японскими, например, партнерами, то курсы мерчандао успешно помогали снять этот коммуникативный барьер.
Высочайшее качество владивостокского образования позволило МТУ заслуженно занять достойные позиции в ведущих мировых рейтингах, благодаря ему во Владивосток на Русский остров устремились студенты не только Дальнего Востока, но и зарубежья — ближнего, которым здесь считалась прежде всего «большая Россия» вместе с соседними Китаем-Кореей-Японией, и дальнего. Уровень образованности населения Тихоокеанской республики был очень высок из-за сделанной руководством ставки на накопление интеллектуального капитала. Так что республика с полным правом могла именоваться не только военно-морской, но и информационной или инновационной. Что до военно-морского уклона, то он был здесь только плюсом, потому что «оборонка», как это всегда бывает, стимулировала развитие целого комплекса отраслей — от геологоразведки и металлургии до электроники и атомной энергетики.
Наличие местного Академгородка, повышенного в статусе до ТАН — Тихоокеанской академии наук, — позволило сделать ставку на развитие биотехнологий, связанных с ресурсами океана. Из местных моллюсков и водорослей ученые Института биоорганической химии делали лекарства и добавки, породившие новое направление под названием «тихоокеанская медицина». Ряд технологий, имеющих отношение к выращиванию и генетической модернизации таких морских существ, как трепанг и гребешок, были строго-настрого засекречены. Они приносили немалый доход в республиканский бюджет. Другой статьей дохода стал экспорт нефтепродуктов (на местном шельфе оказались вполне приличные для сравнительно небольшой республики запасы нефти и газа), вольфрамового концентрата со здешних месторождений, боро- и фторопродуктов. Во Владивостоке появились двух- и трехъярусные дороги, новые насыпные (взятые в долг у моря по японской технологии) территории и особое горное метро — своеобразный гибрид настоящего метро и фуникулера, получивший название «метрокулер», или «надземка».
После образования Тихоокеанской республики здесь заметно улучшился климат. Расположенный на широте черноморских курортов, Владивосток ранее отличался куда более суровой погодой, чем Сочи. Местные остряки давно объяснили это поговоркой «широта крымская, долгота колымская». Теперь рок колымской долготы словно бы перестал нависать над Владивостоком: зимы стали мягче, а лето и осень здесь и так всегда были чудесными. Море стало еще теплее, теперь в него чаще заходили разноцветные яркие тропические рыбы. Частенько стали встречаться и смертельно ядовитые фугу, но к ним быстро привыкли, и разве что неопытные туристы издалека нет-нет да становились жертвами этих коварных рыб-собак. Поговаривали, что главная причина потепления в отдельно взятом Приморье — огромные водоросли-ламинарии, расплодившиеся в диком количестве в Татарском проливе между Сахалином и материком. Теперь холодному течению из Охотского моря был закрыт путь к берегам Приморья, и их стало омывать теплое течение Куросио. Море вокруг Владивостока совсем перестало замерзать, на несколько месяцев удлинился купальный сезон. Изучив климатические карты, руководители республики решили пойти дальше и построили рукотворный хребет на севере Приморья — Великую Приморскую стену. Теперь он не пускал в республику холодные воздушные массы из Якутии, и во Владивостоке стало еще теплее. Сюда начали правдами и неправдами стремиться жители дальневосточных «северов», а то и жители западных российских регионов, сейчас оказавшиеся в другом государстве. У республики появился и свой северный анклав — Магаданская свободная экономическая зона, перешедшая под юрисдикцию Тихоокеанской республики. Здесь, в бухте Нагаева, базировалась Колымская флотилия военно-морского флота республики. То и дело разговоры о возможном присоединении к Тихоокеанской республике возникали и на Сахалине, что неизменно вызывало крайне нервозную реакцию официальной Москвы.