Юноша прыгнул. Ему удалось зацепиться за конец посоха, хотя и не очень крепко. Он болтался на дубинке в потоке воды, словно утка казарка на волнах. Кэшел стал осторожно подтягивать посох, а вместе с ним и неизвестного юношу, к себе.
Невысокая фигура в бронзовых доспехах с длинной мордой ящерицы остановилась на краю рядом с оборванцем. Он отшатнулся и, издав отчаянный крик, прыгнул в воду, тоже пытаясь уцепиться за посох Кэшела, но взметнувшаяся волна накрыла его с головой и стала затягивать под воду. Отчаянные крики сменились хрипом, а потом остались лишь пузыри, почти незаметные на поверхности воды.
Юноша так и висел на конце посоха, который Кэшел тянул к себе. Его ноги болтались над бушующими волнами. Кэшел отклонился назад и рванул к себе посох, словно удилище, на котором болтался тунец.
Спасенный юноша шлепнулся на каменистую поверхность, залитую солнечным светом. С его одежды ручьями стекала вода. Тина и грязь облепили молодого человека с ног до головы.
— Кэшел! Я помогу тебе! — закричала Тильфоза и кинулась к спасенному юноше. Илна, уже пришедшая в себя, поспешила ей на помощь. Вместе они оттащили его подальше от прохода. Рубин на кольце Тильфозы прикоснулся к сапфиру на кольце юноши. Ярчайшая вспышка затмила солнечный свет. Тильфоза закричала. Мир, в котором они находились, стал исчезать. Его прозрачные стены начали таять, словно лед под весенним солнцем.
Илна поднялась с колен.
— Это Мерота, — произнесла она голосом, от которого леденела кровь. — Здесь, в храме! В Доннеле!
Моток ниток выпал из рукава прямо ей в руки, и она, забыв об усталости, несколько минут назад лишившей ее сознания, принялась за работу.
Сообщение сестры не очень взволновало Кэшела. Наклонившись к проходу, он осмотрел большую комнату, набитую людьми. Они были везде, кроме большого прямоугольного пруда, над которым висел их прозрачный мир-шар. На краю пруда стояли жрецы в черно-белых одеждах с надвинутыми на лицо капюшонами. Внешне они походили на Метру и оборванца, утонувшего в пещере несколько минут назад.
Кэшел узнал жреца, стоявшего впереди всех у самой воды. Это был тот самый незнакомец, который пытался отобрать у него статую с кольцом еще в Вэллисе. Он держал нож у горла маленькой девочки, готовясь принести ребенка в жертву. Девчушку удерживали за руки два других жреца.
Дети в толпе кричали от ужаса. Мерота, как истинная воспитанница Илны, ждала своей участи молча. Она не зажмурилась, а бесстрашно смотрела на палачей, готовых лишить ее жизни.
Кэшел ударил железным наконечником посоха в прозрачный барьер, который еще отделял их мир от храма. Тильфоза и молодой человек закричали. Илна даже не подняла головы.
Посох не встретил на своем пути видимой преграды. Но что-то удержало его и оттолкнуло назад, в руки Кэшела, с такой силой, что они онемели.
Солнце вспыхнуло на лезвии клинка. Голова жреца, прижимавшего к шее Мероты нож, соскочила с шеи и покатилась по мраморному полу. Из перерезанных артерий брызнул фонтан крови. Человек, стоявший возле верховного жреца, откинул капюшон. В левой руке у него был зажат кривой нож, а в правой — длинный кривой меч, с которого стекала кровь!
Кэшел узнал в нем Чалкуса. Он, словно волчок, развернулся в прыжке и отскочил в сторону, нанося рубящие удары направо и налево. Прозрачные стены мира, удерживавшие Кэшела и его спутников, исчезли, и они оказались в бурлящей от крови, соленой воде пруда.
Кэшел окунулся с головой и вынырнул, отплевываясь. При мысли, что может утонуть, силы его удвоилась. Ухватившись за мраморный портик, юноша выбрался из пруда и вытащил Илну и Тильфозу. Спасенный им молодой человек выбрался на берег самостоятельно.
Чалкус, словно танцуя, делал выпады и наносил новые удары мечом по сбившимся в кучу жрецам. Оттуда раздавались крики ужаса, постепенно переходившие в предсмертный хрип. Кэшел на всякий случай не выпускал моряка из виду, чтобы блокировать посохом возможный выпад.
Верующие, заполнившие помещение храма, пытались вырваться наружу. Чалкус бок о бок с Кэшелом расчищали дорогу своим товарищам. Времени для дружеских объятий не было.
Вода в пруду закипела, словно на берег рухнула огромная морская волна. Из кровавого потока поднялось гигантское насекомое в хитиновом панцире, в котором Кэшел сразу узнал Архая. Нижнюю часть туловища еще скрывала вода. Первым же движением клешней он разрубил пополам двух мужчин, стоявших на краю пруда. Следом за ним полезли на берег и другие Архаи.
Они набросились на толпу верующих, которые были слишком напуганы, чтобы противостоять появившимся монстрам. Кэшел размозжил голову насекомому, попытавшемуся напасть на Тильфозу.
— Владычица мертва! — воскликнула жрица, стоявшая у колонны. — Теперь Архаи погубят все живое!
Она хотела что-то добавить, но клешня чудовища разрубила ее пополам. Кровь была везде: на полу, в воздухе, на воде, словно только что прошел кровавый дождь.
Чалкус мечом прокладывал дорогу к задней стене храма. Выйти они не могли, поэтому нужно было постараться обезопасить тыл. Кэшел следовал за ним, отталкивая испуганных горожан и круша хитиновые тела Архаев железным наконечником посоха.
Илна расчищала дорогу с помощью петли. Она накидывала ее на голову Архаю, а Тильфоза протыкала его тело жезлом верховного жреца, который подобрала на полу. У молодого человека оружия не было, и он шел позади Чалкуса и Кэшела, крепко прижимая к себе Мероту и закрывая девочку своим телом.
Насекомые заполняли помещение, превращая храм в скотобойню. Из бурлящей воды пруда появлялись все новые Архаи. Они убьют все живое — последние слова жрицы эхом бились в голове Кэшела.
Может, и так. Но он с товарищами уже отправил в Преисподнюю не один десяток тварей.
Левая рука скребла грязную мощеную улицу. Правая сжимала рукоять меча. В спину пекло солнце. Люди вокруг кричали, объятые страхом, словно напуганные цыплята.
— Дузи, забери мой страх! — прошептал он.
И открыл глаза. Он снова был Гарриком ор-Рейзе. Гар только что умер в подземелье.
— Привет, парень! Добро пожаловать домой, — раздался в голове голос предка. Карус, похоже, улыбался. — Теноктрис сказала, что нам срочно нужно попасть в храм. Мы не должны убивать людей. Но я не из тех, кто может стоять без дела на месте.
— Ваше Величество! — закричал Аттапер. — Что случилось? Вы…
Гаррик уже стоял на коленях. Его тут же подхватили руки охранников, которые боялись допустить промашку на глазах того, кого охраняли.
— Я поскользнулся. Давайте войдем в храм и покончим с сектой Лунной Мудрости.
Поскользнулся… Он отчетливо помнил, как упал на камни, и ядовитые клыки Владычицы вонзились в его тело. Хотя тело было не его, этого парня по имени Гар…
— Гаррик, жертвоприношения уже закончены, — крикнула Теноктрис. Двое высоких стражников прокладывали путь, поддерживая под руки старую волшебницу. — Архаев нельзя выпускать из здания. Но каждый убитый человек будет способствовать появлению новых тварей.
— Не убивать людей! — прокричал Гаррик. — Там будет достаточно жуков, чтобы наши мечи не ржавели без дела.
Гаррик торопливо поднимался на гору, радуясь собственному телу, гибкому и послушному. Может быть, не такому сильному, как тело Гара. Но он был здоров и прекрасно чувствовал себя в своем прежнем, вновь обретенном теле.
Лорд Аттапер положил руку на правое плечо Гаррика, сдерживая его пыл. Первое подразделение из восьми солдат Кровавых Орлов сомкнулось перед ним, закрывая телами своего правителя.
Когда из храма раздались крики ужаса, горожане на холме перестали петь. Те, кто находился с краю, в панике повернулись и увидели приближающихся к ним вооруженных солдат. Некоторые попытались бежать, но холм был слишком крутым, любое неосторожное движение грозило ушибами и переломами.
Горожане, которые не смогли залезть на деревья или спрятаться в подлеске на склоне, все-таки пытались сбежать вниз. Крики прервали заклинание, которое пел весь город. Единственное, что объединяло сейчас верующих, — это паника. Люди не знали от чего бегут, но интуитивно понимали, что должны спасаться.