Дир переложил ее руку себе на грудь и откинулся назад. Вид у него был вполне расслабленный и слишком довольный.
- Не боишься, что я призову молнии, к примеру, они угодят в бадью и поджарят тебя? - ненавязчиво поинтересовалась ведьма.
Дир выставил руку в сторону, обхватил рабыню за талию и, перебросив через бортик, опустил в воду. От неожиданности девушка испугалась, думая, что ее хотят утопить. Она вынырнула злая. Принц был доволен. Ухватив ее за кисть, притянул ближе.
- Теперь, когда тебя посетит эта мысль, мы погибнем оба! А если ты все же выживешь, то тебя за убийство члена королевской семьи повесят, четвертуют или еще что-нибудь придумают. Наши палачи очень изобретательны. Им только волю дай.
Ведающая прикусила губу. Она итак знала все это, и лишний раз напоминать не стоило. Принц отпустил ее. Губка снова заскользила по мускулистому телу мужчины. Он лег удобнее и закинул голову. Под водой, его ноги крепко сжали бедра девушки. Дир нежился в блаженстве, пока не услышал хлопок увесистой двери. Уже через секунду в купальню ворвался второй близнец.
- Ты это сделала! Ты и убирай, ведьма! - заорал разъяренный Этан, совершенно не смущаясь обстановки, и ткнул пальцем на царапины, украшавшие его левую щеку - та подпухла, изрядно портя общий вид красавца.
- Шрамы украшают мужчин, малыш! - ехидно подметил Дир, откровенно любуясь "расписным художеством".
Ведающая внезапно увидела картинку из их общего прошлого. Двое абсолютно идентичных мальчишек (за исключением цвета глаз, конечно) играли в песочнице дворцового сада. Карапузам было лет по пять, а может семь. Они бегали и изображали из себя героев легенд, сражающихся за стороны добра и зла. Потом Этан резко остановился и повернулся к брату. Несколько секунд всматриваясь в его лицо, он что-то соображал, потом заявил:
- Шрамы украшают мужчин! Так папа сказал! - и со всей силы вмазал деревянным мечом по лбу Диру.
Тот зажмурился. Из ссадины над бровью потекла густая кровь, застилая глаза. Но мальчик молчал. Он не кричал и не плакал, просто смотрел на брата, стиснув зубы. Тот же дрожал от страха, сообразив, что за содеянное его накажут. Дир спокойно, без лишних разговоров и рассуждений на тему шрамов, вмазал кулачком прямо в правый глаз близнецу. Да так, что Этан рухнул спиной на землю, выронив меч.
- Синяки тоже! - стоя над ним, выдал Дир.
Ведающая расхохоталась, поднимаясь из воды, и позабыв, что мокрые вещи неприлично облепили тело.
- Деревянный меч, значит! - проговорила она, повернулась к развалившемуся в бадье принцу и провела большим пальцем над бровью, намекая на шрам, который по мнению большинства получен за отвагу в сражении с сильнейшим противником. Его высочество округлил глаза.
- Откуда ты знаешь?
- Ведьма! - процедил нетерпеливый Этан, приплясывая рядом.
- Иди сюда! - поманила его Тора, и тот, уставившись на ее грудь, сделал шаг вперед.
- Кхе-хе! - прокашлялся Дир, намекая, что брату не стоит слишком уж таращиться.
Зеленые очи полыхнули пожаром ненависти и уставились на близнеца.
- Нет ничего страшного. Это у тебя реакция на пыльцу. Принеси мою сумку, там есть баночка с мазью.
Этан быстро принес необходимое и ведьма нежными тонкими пальчиками нанесла на щеку мужчины сероватую мазь.
- Подержи немного и воспаление пройдет. Да и царапины быстро затянутся. - Заверила Этана Тора.
- Хорошо, - протянул он, глазея на грудь, облепленную тонкой тканью рубахи. - Сегодня бал в честь праздника... Я хотел...
- Я вижу чего ты хочешь! - оборвал его на полуслове брат.
- Да хочу! Отдай мне ее хотя бы на вечер! Она будет сопровождать меня на балу. - Капризно требовал зеленоглазый. - Я одену ее в красивое платье и поведу с собой!
- Нет, я сказал! - рассердился его высочество Дир. Он и не планировал принимать участие в мероприятии. Максимум, собирался выпить пару бокалов, показаться в толпе разодетых вельмож, отшить пару барышень из богатых семей и вернуться в покои, чтобы выспаться. Но внезапно все изменилось. Причина тому - соперничество.
- Если у тебя все, можешь покинуть нас? - надменно вопросил-потребовал Дир, дернув Тору за колени. И она, не удержав равновесия, упала в воду, выронив сумку на пол.
Этан снова недовольно уставился на Тору, пнул черпак на полу и вышел.
- Вернись к занятию! - приказал своей ведьме принц. Девушка села удобнее. - Продолжай!
После посещения Этана, у него снова испортилось настроение.
- Могла бы и не залечивать ему раны! Я бы вечером повеселился, как он на балу красуется с опухшей, исцарапанной миной, рассказывая о какой-нибудь неистовой девице или маленьком котенке! - проговорил Дир.
- Почему вы все время ссоритесь? - никак не могла понять этого ведающая.
- Нам есть, что делить. - Соизволил объяснить он.
- Глупо. Все давно разделено до вас! Судьба все разделила.
- Я не спрашивал твоего мнения! - он резко поднялся.
Встал во весь рост, и сверху вниз смотрел на нее.
- Вода остыла! Сама помоешься и выйдешь ко мне!
Замотавшись в лежавшую на стуле простыню, принц скрылся за дверью в другой комнате. Тора вымыла от пыли волосы, отжала свой убогий, насквозь промокший наряд и постаралась без ущерба для себя вылезти из бадьи. Снова отжала одежду и оделась. Пальцами расчесала локоны, чтоб не сильно путались, сплела косу и, набрав грязную воду обратно в ведро, пошла выливать. Дир к тому моменту дремал на кровати, лицом вниз. Проснулся он только, когда ведающая вернулась.
- Разбуди меня через час!
Тора развела огонь в камине и накрыла принца одеялом.
Как пробираются смертоносные крысы в помещение, неся с собой болезни, не слышит никто. То, как перебирают по камням маленькие когтистые лапки, остается совершенно беззвучным для спящих. Хотя Шелтон мог побиться об заклад, что уж ведьма то услышала бы даже его дыхание. Но, похоже, сегодня ей было вовсе не до него. В покоях принца кружила целая стая служанок. Бабы шумели хуже чем осы. Впрочем, если бы насекомые были гораздо больше, размером с человека, то, наверное, осиное гнездо производило именно такой гул. Ведьма стояла голая в центре комнаты, а служанки крутились вокруг нее, надевая на девушку белье, юбки. Попутно они не упускали возможности отпустить ей пару затрещин, больнее ущипнуть или кольнуть, прижечь ее горячими щипцами, завивая волосы. Иногда они вырывали клок волос и смеялись. Шелтон бы порадовался и тоже посмеялся, да только глядя на терпеливость ведьмы и на издевательства, ему вовсе не было радостно. Скорее совестно. Она испытала на себе презрение низшего сословия, наказания и волю сильных мира сего. И вот сейчас, в довершение ко всем бедам, ее убьют... А сколько она прожила? Успела ли порадоваться жизни, полюбить?
Тем не менее, стоя за стеной, он целился прямо ей в сердце, прогоняя сострадание. Держал трубку у губ и ждал, когда же путь для крошечной отравленной иглы освободится. Главное приложить больше усилий в собственное дыхание, чтобы игла вошла глубоко в тело, а не застряла в одежде, всего лишь оцарапав кожу.
Только он прицелился и собрал весь воздух из легких, чтобы выдохнуть, как на его голову обрушился огромный кулак, напрочь лишив сознания...
Когда Шелтон пришел в себя, то лежал спеленатый веревкой, как младенец. Его бережно уложили у стены в тайном коридоре, отобрав оружие. Сейчас оно было сломано и валялось на полу. Ноги в вязанных из соломы тапочках растаптывали останки несчастной трубки.
- Какая же она красивая! - шепотом восторгался ведьмой монах. - Ты просто идиот, если решил убить такую красоту! Ею любоваться надо. Она истинная дочь Нараду. Лисьи, заостренные глаза, острый подбородок, скулы. Она очень похожа на него. Нос и губы матери. Его высочество умеет выбирать платья. Малышке к лицу!
Убийца слушал монаха и пытался понять, почему он не обнаружил его приближения? Неужели он так сосредоточился на цели, что не обращал внимания на тылы? Как он мог подпустить к себе монаха? Одеяния должны были шуршать, а соломенная обувь не могла быть бесшумной!