Причем все они абсолютно не были освещены. Блуждая там с фонарем от скафандра, я голову себе сломал: зачем Орпенну такое неразумное использование пространства? А вот пятый вверх от моей палубы этаж был не по зубам даже мне. С высотой потолков всего метр двадцать – я подумал, что это даже не палуба, а так называемая «прослойка», где должны были прятаться механизмы климат – и сервис-контроля ближайших палуб. Оказалось – не так. Я, сгорбившись, просидел минут двадцать перед планом палубы и выяснил, что на ней находится до пяти десятков помещений для проживания каких-то странных существ, отмеченных Орпенном символом, похожим на паучка. И как бы мое любопытство ни было разогрето, ползти до них почти полкилометра сгорбившись и чуть ли не на четвереньках я не решился. Забравшись по трапам и переходам на девятую от моей палубу вверх, я нашел, что она защищена, словно сейф, бронированными массивными дверями. И хотя место для ключа было отмечено, помимо прочих, и человеческим значком, открыть этот «сейф» мне не удалось. Только в смотровое окошко я наблюдал, как по уходящей вдаль освещенной палубе стелется что-то типа легкого тумана. Заподозрив, что на этой палубе используется состав атмосферы, резко отличающийся от земной или даже опасный для меня, я больше не пытался вскрыть такие попадавшиеся мне этажи.
На двадцатом этаже, поразившем меня своим ярчайшим, буквально ослепляющим освещением, я, кроме впервые встретившихся округлых коридоров, узнал, что на всех палубах Орпенна существуют системы спасения при разгерметизации палубы. Нечаянно заглянув в одно гостеприимно раскрытое помещение, я буквально оказался в камере три на три без удобств и чего-либо похожего на мебель, зато с массой непонятных мне значков на боковой от входа стене. Признаюсь, первое, что пришло на ум, это то, что я оказался в некоем лифте. Найдя среди значков на стене человеческий, я, как это и положено искателю приключений, спокойно и не волнуясь нажал на него. Ничего не произошло. Подумав, что просто автоматика этого странного помещения отключена, я безрассудно нажал на значок уже виденного мной ранее на других этажах шарика с двумя конечностями. Раздвижные тяжелые двери мгновенно закрылись, и с шумом и легкой дымкой помещение буквально мгновенно наполнилось какой-то жутковатой атмосферой, от которой защипало глаза и по коже моментально словно тысячи иголок ударили. Инстинктивно не дыша и чуть не плача от рези в глазах, я ткнул в значок человека, и через открывшиеся дополнительные жалюзи в помещение под напором стал поступать воздух. Я боялся выдохнуть и вдохнуть, пока двери в коридор не раскрылись под моими ударами ладонью в «замок». Вывалившись в ослепляющее помещение, я судорожно стал глотать воздух, инстинктивно растирая пылающую кожу на руках и лице. Я так и не узнал состава атмосферы, которой дышат «колобки с руками» – как я окрестил существ, чей символ не думая нажал, – но я их заочно возненавидел за тот страх, что мне пришлось по своей же глупости пережить. После таких экспериментов я пулей возвратился к себе в камеру проживания, где долго стоял под струями душа, оттирая кожу по всему телу. Действуя скорее инстинктивно, я смывал с себя не только состав едкой атмосферы, но и страх, который теперь наконец-то появился у меня перед загадками корабля Орпенна.
Но спустя еще пару дней, когда страх поутих, я продолжил свое изучение палуб гиганта. Единственное, к какому выводу я пришел, прогуливаясь по нескончаемым этажам, – это то, что большинство существ, посещавших Орпенн, были кислорододышащими. Это радовало и питало надежды, что и сам Орпенн относился к таким же…
Отложив книгу Хенке, я поднялся и прошелся по комнате босыми ногами. Встал перед залитым дождем окном и, не долго думая, поднял раму. Холодный, влажный воздух рванулся в комнату, обволакивая мои ноги и торс. Быстро вернувшись в постель, я продолжил чтение. Я сумел осилить две главы, отмечая интересные места на полях восклицательными знаками, прежде чем руки окончательно замерзли. Вставив закладку в книгу, я убрал ее под подушку и, закрыв окно, поспешил потушить свет. Надо было спать. Кто знает, что несет грядущий день нам? Может, поспать долго не удастся.
Глава 4. Алекс
Мой полет протекал на редкость удачно и без особо экстремальных приключений. К примеру, даже в квадрате, где настойчиво рекомендовалось прохождение караваном ввиду потенциальной опасности изменения курса под воздействием мощного гравитационного поля, я проскочил в одиночку и даже не заметил, чего там можно было опасаться. Только проверил курс после квадрата и работоспособность Личности. Компьютер бодро отплевался от меня ответами «О’кей», и я его больше не трогал. Только на пятый месяц, когда я уже начал откровенно скучать: все фильмы были просмотрены, все развлечения корабля и Личности в очередной раз надоели, – случился забавный и жутковатый инцидент.
Ночью, по корабельному времени, меня разбудила Личность и потребовала присутствия в рубке. Я, уже холодея при мысли о каких-нибудь фатальных неисправностях в оборудовании, поскакал в одном тапочке к штурвалу. Упал в кресло и немедля запустил диагностику, даже не вслушиваясь в бормотание компьютера. Только убедившись, что все на судне хорошо, я спросил у Личности, в чем дело.
– Впереди нас по курсу семь минут назад я зафиксировал биение гравитационных двигателей. Расстояние от двухсот до двухсот двадцати миллионов километров. Через минуту работы двигателей биение пропало. Четыре минуты назад я снова зафиксировал нестабильное гравитационное поле. И через минуту наблюдения оно пропало. Это не сигнал бедствия, это не азбука Морзе и не язык Панина. По требованию докладывать обо всем происходящем я разбудил вас.
Я оживился. Трасса с Земли на Ветра Альмы не сказать чтобы была совсем безлюдной – военные ею часто пользовались. Но только так, скажем – налетами. Были месяцы, когда на ней, как утверждал компьютер, не фиксировался никто. И встать с поломками генератора или двигателя на ней – это не смертельно, но страшновато.
– Двигатели впередиидущего корабля снова работают, – доложил компьютер.
– Расстояние? – спросил я, окончательно пробуждаясь и растирая глаза.
– Шестьдесят миллионов километров.
– Ты вообще его видишь? – спросил я, не наблюдая на радаре абсолютно ничего. «Серый» космос был девственно чист.
– Нет, – ответил компьютер.
– Отлично, – только и сказал я. – Двигатели есть, а корабля к ним нет.
– Двигателей опять не слышно, – сообщила мне Личность, и я невольно улыбнулся.
Привидение какое-то, а не корабль. Я еще раз проверил электронный и оптические телескопы. Проверил гравитационный измеритель и его показания за последние два часа. Он обычно все-таки для других целей использовался, но чтобы проверить, не помешалась ли Личность, видящий призраков в «сером» космосе, тоже годился. Нашел «пики» и время фиксирования незнакомых двигателей. Что-то невидимое мне и кораблю двигалось в том же, что и я, направлении, но чуть медленнее.
В этот момент измеритель начал опять рисовать пики, и спустя мгновение Личность уведомила меня, что двигатели неизвестного корабля снова работают.
– А сейчас где он?
– Двадцать миллионов километров, – доложил компьютер. – Прямо по курсу.
– Готовимся к маневру, – сказал я. – Не хватает только, чтобы нас его рассеянным лучом смяло.
Компьютер не просто готовился, а уже выполнял маневр, чуть отклоняясь в сторону.
– Десять миллионов километров, восемь, шесть, четыре, один… – Тут я невольно замер, хотя при таких скоростях, попади мы под «луч», в следующее мгновение после «один» я бы был в лепешку смят вместе с моей «Леей». Но компьютер без эмоций продолжил отсчет, уже обратный: – Шесть миллионов, девять, двенадцать… Двигатели незнакомого корабля выключились. Возвращаюсь на прежний курс.
Я перевел дыхание.
– Как близко мы прошли от него? – спросил я, чувствуя легкую эйфорию – последствие пережитого стресса.