– Вперед! – громко закричал Акбар, резко пришпорив жеребца.
Еще миг, и они прорвались сквозь кустарник к открытому месту, где высокая куча хвороста по краям уже полностью была охвачена пламенем. Поверх костра лежало еще не успевшее заняться пламенем тело, обернутое в тонкую белую ткань. Двое мужчин наклонились вперед с флягой чего-то похожего на растительное масло или топленое масло гхи. Они поливали ею труп, и тягучая желтая жидкость, описывая в воздухе дугу, шипела в огне. В этот момент саван загорелся, и Салим почувствовал сладкое зловоние начинающей тлеть плоти. Подъехав верхом на лошади к костру, Акбар остановился. Эти люди были так охвачены своим действом, что не сразу его заметили.
– Окружите костер, – крикнул падишах своим стражникам. Проехав прямо в гущу людей, он сурово спросил: – Кто здесь главный?
Акбар говорил на хинди, местном языке, так же бегло, как и на родном персидском.
– Я, – ответил один из мужчин, которые лили масло. – Мы сжигаем тело моего отца, который был старостой этой деревни. Я – его старший сын, Санджив.
– Ты знаешь, кто я?
– Нет, господин. – Санджив покачал головой.
Салим видел, что он не сразу, но разглядел богатую сбрую лошади Акбара, сверкающие у него на пальцах и на шее драгоценные камни, хорошо вооруженных стражников в зеленых одеждах. И тогда по его лицу, обезображенному оспинами, стало заметно, что он встревожился.
– Я – твой падишах. Мне сказали, что здесь собираются сжечь вдову. Это так?
Санджив снова покачал головой, но Салим заметил, как он стрельнул глазами в сторону соломенной лачуги без окон. Акбар также это увидел – и быстрым жестом указал одному из стражников проверить внутри. Через какое-то время тот появился в дверях, неся молодую женщину в белом сари. Ее тело обмякло, и когда стражник подошел ближе, Салим увидел, что ее глаза открыты, но взгляд их блуждал.
– Положите ее на землю, и пусть кто-нибудь принесет воды, – скомандовал Акбар.
К ним подбежал мальчик, неся маленькую глиняную чашку. Падишах спустился с лошади, взял ее и, встав на колени сбоку от несчастной, поднес к ее губам. Сперва вода полилась вниз по подбородку, но потом женщина пошевелилась и, открыв рот, начала глотать. Подойдя ближе, Салим видел огромные темные круги ее расширенных зрачков.
– Кто она? Говори – или, клянусь, прямо сейчас снесу тебе голову, – потребовал Акбар.
Санджив сжал кулаки.
– Это Шакунтала, вдова моего отца. Он женился на ней через год после смерти моей матери и всего за три месяца до своей болезни.
– Сколько ей лет?
– Пятнадцать, повелитель.
– Она одурманена, верно?
– Я дал ей проглотить опиумные шарики. Тебе не понять, повелитель… Ты не индус… Для вдовы это вопрос семейной чести – последовать за мужем во всепоглощающее жаркое пламя… Я дал ей дурманящее вещество, чтобы ослабить боль.
– Ты одурманил ее для того, чтобы она не сопротивлялась, когда ты поведешь ее к погребальному костру!
Молодая женщина сидела, испуганно озираясь. Позади нее пламя костра теперь вздымалось все выше, потрескивая и выстреливая в воздух брызгами искр.
Запах горения человеческой плоти смешивался с благоуханием душистых масел, которыми был пропитан хворост, становясь все отчетливее. Внезапно осознав, где она и что происходит, Шакунтала, пошатываясь поднялась на ноги и повернулась к костру. В самой его сердцевине тело ее мертвого мужа сейчас пылало, как факел. Пока она смотрела, череп покойника с треском лопнул, и вытекший мозг, шкворча, мгновенно сгорел. Санджив впивался в нее взглядом, забыв об Акбаре, его свите и жителях селения, которые сейчас просто безмолвно смотрели.
– Ты обязана погибнуть в огне, который забрал тело твоего мужа. Моя мать сделала бы так, переживи она его, и гордилась бы этим. Ты позоришь доброе имя моей семьи.
– Нет. Это ты совершаешь постыдное дело. Я запретил сати в своей империи повсеместно. Хотят этого вдовы или нет, я не буду терпеть такие варварские методы. – Акбар повернулся к женщине. – Ты здесь не останешься, это для тебя небезопасно. Я – Акбар, твой падишах. Я даю тебе возможность поехать со мной и моими людьми во дворец, где тебе найдется место служанки в гареме. Ты согласна?
– Да, повелитель, – ответила девушка. До этого она не понимала, кто такой Акбар, и Салим заметил, что теперь она не в силах смотреть его отцу прямо в глаза.
– А ты, – Акбар обратился к Сандживу, который смотрел все так же дерзко, – если бы ты возомнил, что твоя вера того потребует, ты был бы готов сам претерпеть такие муки и сгореть заживо? Интересно… Стражники, схватите его и подведите к костру.