По крайней мере, тем самым падишах с легкостью осуществлял политику стратегических союзов и был волен обладать бесконечным разнообразием женщин. На сегодня у него было более трехсот наложниц. Большинство мужчин могло бы ему позавидовать, думал он, отгоняя от себя мысли об уламах с их постными лицами и снова вспоминая танцовщицу с гибким телом, мерцающим от благоухающего масла…
Два часа спустя, облаченный в одежды из изумрудного шелка, расшитого павлинами, с украшенным драгоценными камнями церемониальным кинжалом, заткнутым за ярко-желтый пояс, Акбар занял свое место на престоле, утвержденном на круглом постаменте в диван-и‑хасе; рядом стоял Абуль Фазл, а позади склонился визирь Джаухар. На одном из балконов расположились уламы. Шейх Ахмад вышел немного вперед, очевидно, ожидая приглашения пройти по узкому мосту к престолу. Акбар жестом указал ему остаться на месте.
– Ну, шейх Ахмад. О чем ты хотел говорить со мной?
Тот приложил руки к груди, но маленькие карие глаза, которые он не сводил с Акбара, выражали отнюдь не покорность.
– Повелитель, настало время говорить прямо. Твое намерение взять новых жен является оскорблением Всевышнего.
Акбар наклонился вперед.
– Осторожнее выбирай слова.
– Ты бросаешь вызов тому, что написано в Коране. Я говорил с тобой об этом много раз с глазу на глаз, но ты не слушал, чем вынудил меня выступить перед людьми. Если ты будешь упорствовать, я упомяну об этом в проповеди в большой мечети на пятничной молитве.
Лицо шейха Ахмада горело, и молчание Акбара воодушевило его еще больше. Встав в полный рост и с торжествующим видом оглянувшись через плечо на своих сподвижников, он продолжил:
– Коран разрешает человеку только четыре брака – никах – с женщинами мусульманской веры. Все же я слышал, что ты намереваешься взять в жены еще многих женщин – и даже не обязательно мусульманок. Если ты не отступишь, то Всевышний покарает тебя и нашу империю.
– У меня уже есть две жены из индусок, как тебе прекрасно известно. И каждая подарила мне сына. Ты предлагаешь мне отказался от них?
Шейх Ахмад вздернул подбородок.
– Сделай их наложницами, повелитель. Твои сыновья все равно будут считаться наследниками престола. Многие принцы родились от наложниц… брат твоего собственного деда, к примеру…
Акбар смотрел на муллу, представляя, каково было бы вонзить меч в эту мясистую шею. Казалось, даже будучи обезглавленным, этот высокомерный, убежденный в своей правоте старейшина не умолкнет.
– Шейх Ахмад, я тебя выслушал. Теперь и ты меня послушай. Я – падишах. И я один буду решать, что пойдет на благо моей империи и моему народу. И ничьего вмешательства я не потерплю.
Мулла вспыхнул, но ничего не ответил. Акбар собирался велеть уламам разойтись, когда отец Абуль Фазла шейх Мубарак выступил вперед. До этого момента Акбар не замечал его присутствия.
– Повелитель, если ты позволишь мне сказать, я мог бы предложить один выход.
– Очень хорошо.
– Как и шейх Ахмад, я – мусульманин-суннит, но в течение нескольких лет я изучал образ жизни наших шиитских братьев. Я убедился, что они, как и мы, являются верными последователями пророка Мухаммеда и что мы не должны позволять различиям в вопросах веры делать нас врагами.
– Ты говоришь мудро, но какое это имеет отношение к нашему делу?
– Самое прямое, повелитель. Шииты полагают, что Коран разрешает другой, упрощенный вид брачного союза – мута. Человек может заключить такой союз с любым числом женщин, независимо от их вероисповедания и без соблюдения любой церемонии…