Пока девушка рассуждала, я вернулся к своей загадке.
Похоже, в каждой комнате была своя головоломка. Морозовой достались числовые ряды, а у меня была какая-то матрица из квадрата разделенного на клетки. На каждой стороне — по девять клеток, часть из них была заполнена числами, на первый взгляд, совершенно бессмысленными. Семь, два, четыре, девять, пять… Часть клеток была пустой, и очевидно, мне следовало заполнить их числами.
— Так, — я нахмурил лоб, отступая назад. — Моя загадка — числовая матрица для комнаты номер четыре. Получается, надо найти закономерность и высчитать…
Тихо пискнул монитор: прошло уже пять минут из отпущенных нам двадцати. Время стремительно уходило, и пока я понятия не имел, как выбраться из комнаты.
— Да черт! — донеслось из трубы.
— Что за… — я прислушался к голосу Морозовой.
— Долбанные загадки, Велес вас дери, тупые деревенщины! — дворянка разразилась отборной бранью. — Да пошли вы на!..
Я невольно заулыбался, выслушивая затейливые и витиеватые непотребства. Из потока её слов пополам с матюками я понял — мои слова о шифре для других комнат прошли по всем игрокам и вернулись к ней. Чему она, конечно, была не рада.
Но вскоре до неё дошло, что я всё слышу. Притихнув, девушка с полминуты напряженно пыхтела. А потом подошла к моей трубе.
— Эй, ты! — сердито рыкнула она, понизив голос. — Ты ведь всё слышал, да? Кто бы там ни был, если посмеешь кому-то разболтать, я клянусь, мой род сделает всё, чтобы твоя жизнь стала сущим адом, понял? А теперь слушай. Мой шифр — числовой ряд, три, пять, восемь, тридцать один… Над загадкой — цифра один, первая комната. А решение — триста семьдесят семь! Понял? Передай дальше!
— Триста семьдесят… — я нахмурился. — Разве сумма? Так, стоп.
Поозиравшись, я нашел небольшой острый камешек и принялся записывать её числа. Три, пять, восемь, тридцать один…
Когда последовательность дошла до сказанного ей числа, я покачал головой.
— Ты ошиблась, Катя. Это не простая последовательность, это…
На пол над нацарапанным рядом чисел плюхнулась серебристая капля и растеклась неровной кляксой. А за ней — еще одна.
— Ох чёрт, — я поднял голову. Висящий над головой сосуд с ртутью покрылся рядом мелких трещин, сочившихся жидким металлом. Капли одна за другой скапливались снизу и падали на пол, с каждой секундой их становилось больше.
— Дерьмо… какое же дерьмо! — прошипел я и припал к числовому ряду. — Морозова, дура, это ряд Фибоначчи! В твоей загадке подвох! Каждое четвертое число читается задом наперёд! Триста семьдесят семь, а потом — шестьсот десять, но наоборот! Твой шифр, шифр… ноль шестнадцать!
Я вывел число на земле, и его тут же окропили серебристые капли. В носу едко засвербило, а от пола, где скопилась небольшая лужица ртути, поднялась едва заметная струйка пара.
Нельзя терять время. Подскочив к трубе в правой стене, я заговорил.
— Послушай, друг! Шифр для первой комнаты — ноль шестнадцать! Передай дальше, первая комната — ноль шестнадцать! Запиши на стене, чтобы не забыть! Чтобы нам всем выбраться, нужно передать по кругу все отгадки из каждой комнаты! Если не можешь решить, передавай как есть саму загадку! Как только узнаю другие числа, я передам!
Вернувшись к своей загадке, я покосился на расползающуюся лужу ртути. Постепенно капель перерастала в непрерывную струйку, металл потёк по контурам номера комнаты. Нарастающее жжение в носу и горле намекало, что в сосуде было кое-что помимо ртути, куда более едкое. Еще минут десять, и здесь будет невозможно дышать от испарений.
Закрыв одной рукой лицо и вооружившись камешком, я присмотрелся к числовой матрице. На первый взгляд бессвязные числа явно складывались в систему. Если провести линии, соединявшие каждые девять чисел, выходило, что ни одно из них не повторялось.
— Выходит, нужно заполнить пробелы для каждой линии, — рассуждал я, прислушиваясь к голосу Екатерины. — Так, если тут девять, то здесь… пять, один, два…
Кашлянув, я принялся вписывать числа. Но задача оказалась куда сложнее, затылком я ощущал дыхание смерти, а журчание текущей на пол ртути действовало на нервы так, что сосредоточиться было просто невозможно.
— Ну, ваше величество, — усмехнулся я, стараясь не замечать возникшего во рту привкуса крови. — Хитро вы придумали, дать испытание, где нужна холодная голова, и заставить игроков кипеть! Ничего, ничего…
Пару раз неглубоко вдохнув, я очистил разум. Девять вертикальных линий. Девять горизонтальных. И две диагонали. И на каждой не должно быть повтора. Чисел не так много, но стоило ошибиться в одной, как вся стройная система летела к чертям.