Девушка с интересом рассматривала мой торс, прижав к груди смятое полотенце. Куснув губу, она моргнула.
— А?.. Ой, мне не сказали, но кто-то важный. Даже госпожа Ленда придёт. Я узнаю, хорошо?
— Договорились.
Она вскользнула из палаты, а я пошел в душ. И какого чёрта Карине снова понадобилось? Если ей нужны от меня сведения о моих делах с Императором, то она лучше других понимает — мне нечего ей сказать. За неделю я отсюда даже не вышел, нам просто не о чем говорить.
Значит, дело в другом: она ощущает угрозу своему плану.
Похоже, меня ждёт очень непростой гость.
Опасения подтвердились буквально через полчаса. Я вышел из душа и, переодевшись в чистое, спокойно завтракал, как в палату, хлопнув дверью влетела Карина Ленда.
— … не имеете права. Я не давала разрешение!
Я аж поперхнулся фрикаделькой с соусом. Пигалица явно была недовольна, на бледном лице пылали пятна гнева. Бросив на меня такой взгляд, будто это я виноват во всех бедах, она фыркнула.
— Цк. Ну, Вайнер…
— Разрешение дал лично великий князь Пожарский, по поручению Императора, — следом за ней вошёл Темников, сверкнув лысиной. — Я лишь выполняю его приказ. Хотите разбираться — разбирайтесь с ним, ваше высочество.
В коридоре показались еще трое опричников, но Карина звонко хлопнула дверью прямо у них перед носом. Рослый и мрачный, Темников посмотрел на меня.
Мерзкий тип вызывал мурашки. Оно и понятно, почему Карина от него не в восторге.
— Ты издеваешься? — её высокий голос резанул по ушам. — И какого чёрта я должна потакать твоему великому князю? Покажи мне это поручение или выметайся!
Криво усмехнувшись, Темников выудил из сумки, с которой вошел, документ с имперскими гербами и сунул в руки Карине. Та пробежалась взглядом по строчкам, на глазах багровея.
— Да что он вообще себе позволяет… «должна обеспечить доступ»? «Имперская безопасность»? В каком месте этот… мой пациент стал носителем гостайны, а?
Темников сделал каменное лицо.
— Не имею права ответить на ваш вопрос.
— Права он не имеет, — фыркнула она, сминая документ. — Что ж, допрашивай! Но, согласно законам Империи, я имею право присутствовать при допросе своего пациента на территории своего заведения.
— Как угодно, — он пожал плечами.
— Вы закончили? — поинтересовался я, отложив тарелку. — Я хотел бы знать, ради чего вам понадобилось заявиться сюда и даже отвлечь от важных дел госпожу Ленду.
Карина обожгла взглядом лысого, словно говорила — «Вот именно!».
— Для допроса, конечно, — он по-хозяйски подвинул стул к моей кровати и сел. — Вы ведь не думали, что сможете бегать от меня вечно?
— Ещё один допрос? Я всё уже сказал лично Императору. Мне нечего добавить. Если вам так хочется, можете спросить лично у него, но я бы на вашем месте дважды подумал.
Темников равнодушно посмотрел на меня, барабаня пальцами в перчатках по своей сумке.
Я отлично помнил его лицо ещё с того дня, когда он с остальными опричниками ворвался в наш особняк и убил моих родителей. Помнил, и ненавидел всей душой. Чёрта с два я тебе что-то расскажу, упырь.
— Это касается твоего кодекса, — он покосился на замершую Карину. — И это разговор между нами двумя.
Я нахмурился. Лили опять что-то наворотила? В моем сне она была в порядке, ну, может, ухмылялась больше обычного. Но внутри шевельнулось нехорошее предчувствие.
— Я никуда не уйду, — фыркнула Карина и, скрестив руки, плюхнулась на кресло у входа. — Я знаю твои методы, упырь. Посмеешь залезть в голову моему пациенту, и я велю вышвырнуть тебя из моего госпиталя.
— Не влезу, — Темников мерзко ухмыльнулся. — Давай, Вайнер, вели ей уйти, пока ещё не поздно. Предложение Императора не даётся дважды.
Он выудил из сумки книгу и положил на столик. Я глянул на обложку с полуголой девицей, сжимавшей в руках свою здоровенную грудь. Мужской журнал, как тот, из массажного салона…
Твою же мать.
— Карина Михайловна, я прошу вас, можете оставить нас вдвоем?
— С чего бы? — она задрала носик.
— Дело… действительно важное.
Она взглянула на журнал, состроила кислую мину и поднялась, небрежно тряхнув угольно-черными волосами.
— Цк… попробуй только влезть ему в голову, упырь. Пожарский может и лишиться привилегий из-за этого. Понимаешь, о чем я? Вот и славно. Даю вам двадцать минут.
Бросив на меня пристальный взгляд, она вышла из палаты.
— Многовато церемоний только для того, чтобы вернуть мне гримуар. Дайте, угадаю, допроса не будет. Так что вы хотите от меня?
— Догадливый, — хмыкнул он, вытаскивая почерневший кодекс из обложки. — Мы проверили твои показания о заговорщиках Балашове и Бойчине. И пока всё подтверждается.
— Хоо, и в благодарность решили вернуть мне гримуар? — я натянуто улыбнулся. — Что-то не верится в такую доброту.
— Император счёл, что ты можешь послужить Родине. Ты и твой кодекс. Но не просто так, разумеется.
Он достал из сумки небольшую брошюру и полоску из темно-серого металла.
— Держи, — он протянул мне брошюру, но едва я взял её в руки, он молниеносным движением прижал полоску к моей шее. Та свернулась кольцом, концы полоски с щелчком сомкнулись и издали тонкий писк.
— Какого хрена? — я вцепился в кольцо, сдавившее шею.
— Тихо, — он поднял руку и коснулся кольца. — Надо настроить… вот так, еще немного.
Кольцо, сдавившее шею, ослабло, но не разомкнулось. Темников выдавил довольную ухмылку.
— Как я и сказал, ты послужишь делу Империи. Но дело в том, что мы не получили убедительных доказательств твоей верности. Да, твой род формально прощён. Но нам нужны гарантии. И вот это, — он ткнул пальцем себе в шею, намекая на кольцо, — одна из них. Ошейник самоликвидации.
— Что? — я думал, что ослышался. — Вы совсем охренели?
Он нахмурился и заговорил, отбрасывая прежнюю показную вежливость.
— Заткнись, Вайнер, и слушай меня. Отныне ты и твой кодекс будете выполнять каждое слово и каждый приказ Императора и князя Пожарского. Ошейник будет ограничивать ваши силы, и если ты решишь превысить установленный предел — он взорвется. Твой кодекс больше не сможет уходить в альва-мир и будет физически присутствовать здесь, пока Император не решит иначе. Если ты не сможешь контролировать свою и её силы выше установленного предела, ошейник взорвётся и убьёт вас обоих.
— Если решили меня убить, убили бы сразу, — хмыкнул я, проводя пальцем под ошейником. Мрачная картина, которую набросал Темников, не давала поводов для оптимизма.
Так вот что имел ввиду Император, когда говорил, что я понесу наказание. Оригинально придумал, ничего не скажешь. Как сделать, чтобы зарвавшийся князёк не ударил тебя в спину? Свяжи ему руки и повесь на него бомбу. Прекрасный план, когда пульт от неё — в твоих руках.
— Если бы я решил тебя убить, мы бы не разговаривали. Сделай всё, как тебе велят, и останешься в живых.
— Это же самое ты сказал моим родителям, прежде чем их убить?
Бесстрастное, исчерченное морщинами и шрамами лицо Темникова даже не дрогнуло. Его глубоко посаженные глаза уставились на меня.
Ненавижу этот взгляд. Такой же, как тогда. Меня бросило в холодный пот, по спине побежали мурашки.
— Я просто выполнял свою работу.
Я ощутил, как на скулах играют желваки. Хотелось воткнуть кулак в рожу этого подонка, а еще лучше — опробовать те силы, что каждую ночь я оттачивал на тренировках с Лили.
Откликнувшись, альва побежала по венам, ошейник тут же издал протяжный писк. Ну да, теперь надо привыкать себя сдерживать.
С горькой ухмылкой я посмотрел на Темникова.
— Даа, ты просто убил мою мать. Обычная работа. Тебе даже не жаль. А знаешь, моя тётя тоже была опричницей. После твоей работы она уволилась и взвалила на себя дела рода. Угадаешь, что с ней стало? Балашов убил её, с помощью чьего-то кодекса. Но вместо того, чтобы найти ублюдка, позволившего ему использовать свой кодекс, вы наказываете меня. Такая она, справедливость.
— Его ищут, — коротко бросил он, буравя меня взглядом. — Не тебе судить нас. Ты не знаешь, сколько раз мы спасали Империю от таких вот предателей.