— Я в норме! — в ответе одержимого слышалась гордость. — Я стал намного лучше, чем был! Сильней, быстрей, эффективней! Вершина эволюции!
Последние слова странно задвоились, прозвучав одновременно как «вершина пищевой цепи». Вероятно для демонов это были неразрывные понятия.
— Ты перестал быть человеком, — напомнил о немаловажном обстоятельстве Стриж, не вдаваясь в ненужные сейчас тонкости терминологии. Человек, эльф, пустотник в данном случае один хрен.
— Я никогда им и не был! — зло рыкнул Арес. — Я всегда был машиной для убийства. Просто теперь я стал совершенной машиной для убийства.
— А как же твои братья? — Лёха попытался воззвать к самому дорогому для репликанта.
— Братья поймут и оценят возможности, которые дарит симбионт. Они охотно станут такими же, как я. Вместе мы уничтожим всех, кто встанет на пути! Мы больше не будем жить по чужой указке, а заставим весь мир подчиниться нам!
«И после этого ты будешь утверждать, что он не в порядке? — Белочка присела рядом с одержимым и ласково потрепала его по макушке. — Он же просто лапочка. И, кстати, совершенно прав. Мы — вершина пищевой цепочки этого мира. Мы должны править им».
«Кажется, я начинаю понимать как во главе империи оказался кто-то вроде нас», — усмехнулся Лёха, вставая.
Максимилиано с тревогой смотрел на него, но ни словом не вмешался в разговор.
Продолжать разговор сейчас было бессмысленно и Стриж покинул камеру проследив, чтобы её заперли.
— Кто-то ещё видел его в таком состоянии? — уточнил он у тиаматца.
— Только Гюнтер, — ответит тот.
— Хорошо. Нужно переместить Ареса в лабораторию, — поколебавшись, принял непростое решение Лёха. — Максимально тихо, чтобы об этом никто больше не узнал. В лаборатории есть клетки для содержания демонов, значит удержат и одержимого.
— Ты полагаешь, он уже не станет прежним? — севшим голосом спросил тиаматец.
— Не знаю, — честно ответил Лёха.
Сейчас его очень беспокоили слова репликанта о его братьях. Что если они не оценят то, как обошлись с Аресом? И сочтут, что подобное «усиление» — как раз то, что им и нужно?
И что делать в этом случае? Устраивать резню друг с другом?
«Звучит как план», — одобрительно оскалилась Белочка.
Стриж оставил реплику без ответа.
— Я соберу всех на другом этаже. А вы с Гюнтером протащите Ареса в лабораторию и закройте ему доступ к порталу. Ниэль пока заприте в комнате, переживёт.
Вид у тиаматца был мрачный, но возражать он не стал. Разумность такого решения сомнений не вызывала.
— Где пленный Паук? — вспомнив наконец о том, что ещё недавно считалось одной из основных целей налёта спросил Лёха.
— В комнате Вивьен, — кивком головы указал направление Максимилиано. — На случай, если на нём есть «следы». Надёжно зафиксирован, глупостей не наделает.
— Молодец, — похвалил Стриж.
В новых обстоятельствах допрос пленника уже не был первостепенной задачей.
Общий сбор состоялся на уровне выше портального, на просторной террасе, некогда бывшей частью ангара для летающих колесниц. Это позволяло одновременно держать в поле зрения купающуюся Вивьен, и заглушить шумом моря и криками чаек звуки, которые неизбежно возникнут при перемещении одержимого. Да и вид на едва одетую вдову, чего уж, тоже изрядно отвлекал внимание от происходящего у портала.
Выглядели пустотники гордыми хорошо проделанной работой. На нескольких бойцах белели свежие повязки. Всё же без ранений не обошлось, а регенерация от амброзии была ускоренной, но не мгновенной.
В стороне от всех расположился марсианский инженер Фанг Питерс, недовольно косясь на незнакомого Лёхе пустотника. Тот стоял с кислой миной, скрестив руки на груди.
— Кто такой? — нахмурился Стриж.
— Спасённый с тримарана, — мрачно ответил Фанг.
— Всё плохо?
— Всё отвратительно! — по-английски ответил новенький. — Это омерзительное сборище белых цисгендерных мужчин, которые даже не могут усвоить мои местоимения: она, они!
Лёха ошалело моргнул от таких новостей. Всё ещё надеясь, что понял неверно, он уточнил:
— Женщину после смерти переместили в мужское тело?
Такого они ещё не встречали, но исключать подобное было глупо. Пока не удалось выяснить по какому принципу души людей помещали в пустующие тела эльфов, нельзя было исключить и путаницу.
— Я — гендерквир! — гордо сообщил новенький.
— Чего? — не понял Стриж.
«Гендерквир» устало закатил глаза, презрительно фыркнул и снизошёл до пояснения: