— Он толстый и грязный, — вновь вступила в разговор Алисия. — Но ты непременно хочешь опять настоять на своем.
Ирина послала старшей сестре колючий, пронзительный взгляд, суливший объявление войны, если только та немедленно не закроет рот. Алисия с минуту держала марку, потом повернулась, сердито фыркнув, и зашагала туда, где извозчики грузили багаж. По пути она столкнулась с отцом. От его внимания не ускользнуло выражение раскрасневшегося лица Алисии.
— Уже воюем? — спросил Максимилиан Карвер и тут заметил кота. — А это кто?
— Он одинокий и брошенный. Можно, мы его возьмем? Он поживет во дворе, и я буду за ним ухаживать. Обещаю, — поспешила объяснить Ирина.
Удивленный часовщик посмотрел на кота и тотчас перевел взгляд на жену.
— Не знаю, что скажет мама…
— А что скажешь ты, Максимилиан Карвер? — отозвалась его супруга. Ее развеселила проблема, с которой столкнулся муж. Об этом красноречиво свидетельствовала ее улыбка.
— Хорошо. Но его следовало бы показать ветеринару, а кроме того…
— Пожалуйста, — захныкала Ирина.
Часовщик с женой переглянулись с видом заговорщиков.
— Почему бы и нет? — Максимилиан Карвер был не в силах начинать лето с семейного конфликта. — Но ты должна о нем заботиться. Даешь слово?
Ирина просияла. Кошачьи зрачки сузились, превратившись в стрелки на позолоченном, светящемся циферблате глаз.
— Вперед! Поехали! Багаж уже погрузили, — скомандовал часовщик.
Прижимая кота к груди, Ирина побежала к грузовичку. Кот, положив голову на плечо девочки, уставился на Макса. «Он ждал нас», — подумал мальчик.
— Не спи, Макс. Идем, — позвал его отец, направляясь к машинам под руку с матерью.
Макс последовал за родителями.
И в этот момент что-то заставило его обернуться и снова посмотреть на потемневшие от копоти станционные часы. Макс понимал, что столкнулся с необъяснимым явлением. Он хорошо помнил: когда семейство высадилось на перрон, на часах была половина первого. Теперь стрелки показывали без десяти двенадцать.
— Макс! — нетерпеливо позвал его отец, уже сидевший в машине. — Мы уезжаем!
— Иду, — пробормотал мальчик, не сводя глаз с закопченного циферблата.
Станционные часы не испортились и работали превосходно, но имели занятную особенность: они отсчитывали время назад.
Глава 2
Новый дом семейства Карвер находился на северной оконечности длинного пляжа, обрамлявшего море, подобно драгоценной оправе из мерцающего белого песка. Тут и там росли островки дикой травы, колыхавшейся на ветру. Пляж, по сути, являлся продолжением городской улочки. Само селение состояло из деревянных домиков, максимум двухэтажных, выкрашенных в приятные пастельные тона. Каждый домик был окружен садом и обнесен белой, идеально ровной оградой, отчего они еще больше походили на кукольные, подкрепляя первые впечатления Макса. По дороге путешественники пересекли весь городок, проехав по центральной улице и главной площади, где находилось здание муниципалитета. Попутно Максимилиан Карвер с воодушевлением провинциального гида показывал им местные достопримечательности.
Местечко казалось благодатно спокойным. И оно было окутано тем голубоватым сиянием, которое заворожило Макса, как только он увидел море. В основном местные жители в качестве средства передвижения использовали велосипеды или просто ходили пешком. Улицы сверкали чистотой. Никакой посторонний шум не нарушал их мирного покоя (не считая звука мотора редких автомобилей), слышался только тихий шелест морских волн, набегавших на берег. Пока машины ехали по городку, Макс с интересом наблюдал за близкими. На лицах его родных как в зеркале отражались разнообразные мысли, возникавшие при виде декораций, среди которых теперь будет протекать их жизнь. Малышка Ирина и подобранный кот дружно производили смотр улиц и домов с безмятежным любопытством, словно уже освоились и почувствовали себя как дома. Алисия полностью замкнулась в себе и, казалось, находилась за тысячи километров от приморского городка. Макс сознался себе, что он, в сущности, ничего или почти ничего не знал о своей старшей сестре.
Мать рассматривала городок со смиренным доброжелательством. Она старательно сохраняла дежурную улыбку, чтобы не выдать беспокойства, владевшего ею. Причину ее тревоги Макс понять не мог. А Максимилиан Карвер с видом победителя обозревал новую среду обитания, бросая торжествующие взгляды на членов своего семейства, которые отвечали ему одобрительными улыбками. Здравый смысл подсказывал, что любая критика разобьет сердце доброго часовщика, убежденного, что он привез семью в рай.