Сизое марево рассеялось, и я понял, что находимся мы — ну, разумеется! — на крыше храма. Она была теплой, хорошо прогретой солнцем, сияющим на ясном небе. Только где-то у самого горизонта низко-низко стояло крошечное серое облачко. Нетрудно было догадаться, что это еще не осевшая каменная пыль над руинами тюремной башни.
— Все равно спасибо, — я осторожно поднялся на ноги. — То существо… Оно пыталось воплотиться в камне, да?
Киф кивнул.
— Я подозреваю, что башня была частично сделана из тел каких-то магических созданий, убитых или давно умерших. Но кого-то из них, наверное, можно было воскресить… Хотя, это уже не важно. Я не успел помешать магам, сердце снова уничтожено. Придется ждать следующего раза.
— Говорят, башня была сделана из плоти древних каменных гигантов.
— Да, то существо вполне могло польститься на что-то подобное… Но какой теперь толк в этом? Эх…
Вздохнув, Киф сел прямо на крышу. Выглядел он раздосадованным. Я примостился рядом. Все было как в прошлый раз, только сидели мы на крыше храма среди бела дня и еды у нас с собой не было. Я поймал себя на том, что пытаюсь отыскать в открывающейся перед нами панораме города черный остов общежития. Но его видно не было.
— Что ты теперь собираешься делать? — спросил я. — Снова ждать?
— Да.
— А проклятие? Оно ведь опять появилось, так?
Киф поморщился.
— Пусть маги с этим разбираются. Сами виноваты.
Мы немного помолчали. Потом я набрался решимости и спросил:
— Слушай, Киф. А это ты убил скупщика? Ну, того самого…
— Нет, — ответил Киф. — Когда я пришел, он был уже мертв. Я счел, что у него стало плохо с сердцем. А что?
— Он был отравлен. Или сам отравился, случайно. Меня обвиняют в его убийстве.
Магик невесело усмехнулся.
— Ну, учитывая все обстоятельства, тебе будет сложновато доказать, что ты не виновен. Ты из-за этого в тюрьме оказался?
— Если бы только из-за этого… После того как мы с тобой расстались в ту ночь, много всего произошло. А после сегодняшнего я даже не знаю, сдаться страже или все-таки спрятаться.
Магик пожал плечами.
— Я бы спрятался. Но я просто не выношу маленьких запертых помещений, — он запрокинул голову, прищурился на солнце. — Мне нравится, когда высоко и много воздуха.
Я усмехнулся.
— Я заметил… Слушай, Киф, а откуда ты вообще взялся?
— В каком смысле — откуда?
— Ты ведь не из местных магов, верно.
Киф улыбнулся.
— Ты бы меня еще о происхождении Вселенной спросил… Так хочешь это знать?
— Ага.
Киф потянулся, лег на крышу, положил руки под голову.
— Ладно, я расскажу тебе, — сказал он. — Раз уж мы так часто видимся. Как тебя, кстати, зовут?
— Сэм.
— Ну, слушай, Сэм. Далеко-далеко отсюда есть одно место. По сути, это не место даже, а много разных мест. Как мир… Но не мир. Это место больше любого мира и меньше одновременно. Кроме того, оно не обладает качествами мира — например, цельностью или единообразием, и законы там действуют другие. Но это долго объяснять. А живут в этом месте разные существа, хищные и не очень. Много, много разных существ. В одном мире они никогда бы не ужились. Да и там не очень-то уживаются: нападают друг на друга. Но не переводятся. И некоторые очень опасны. Вообще, это страшное, недоброе место. Но там… интересно. Есть магия, много разных рас помимо человеческой, можно добыть простое или волшебное оружие, обнаружить и исследовать что-нибудь необычное… Если постараться, в это место можно попасть. Точнее, пропасть в него можно — так у нас говорят. Пропасть из любого мира…
— Постой, — не выдержав, перебил его я. — Ты умеешь ходить между мирами? Так это все-таки возможно?
Киф скосил на меня глаза.
— А ваши маги говорят, что нет?
— Наши маги… — я задумался. Как нам объясняли, существует, помимо нашего мира, только астрал, или как его там — что-то вроде тонкого плана, из которого маги могу вызывать всякие духовные сущности. Но туда даже им вход будто бы запрещен… И тут до меня дошло: «ваши маги» — все время говорит Киф. «Ваши»… На меня как будто кипятком плеснуло. Я вскочил. — Киф! Ты что, из другого мира?
Магик блаженно улыбнулся. Ветер трепал его косую челку.
— Типа того, — ответил он.
Я снова сел. Я общаюсь с существом из другого мира. Вот так запросто, сидя на крыше Главного городского храма. Мы вместе ели тут цыпленка и пили вино из одной бутылки… Да легче поверить, что все это сон. Нет, конечно, все, что он говорил в прошлый раз и говорит сейчас, может оказаться ложью, рассчитанной на легковерного остолопа вроде меня. Но если хоть на секунду допустить, что он говорит правду, — говорит, словно иголочкой отковыривает кусочки от каменной стены моего представления о мире, — то очень скоро от этой стены камня на камне не останется.