Зазвенел звонок — почтальон принес очередное письмо из Баку. Сестра Али Айнур написала полное нежности письмо, где говорила о том, как она и все члены семьи скучают по Али.
«Я знаю, — продолжала она, — тебе не хочется возвращаться из Европы, но должна тебе сказать, что Баку стремительно меняется и превратился в самый настоящий европейский город. В этом году в городе открылся первый синематограф „Французский Электро-Биограф“ в пассаже на Ольгинской. Смута, погромы и разбойные нападения остаются в прошлом…»
Все ясно, сестра звала его обратно в Баку и, наверно, письмо было написано по просьбе или указанию отца. Тактика запугивания не произвела эффекта, и теперь Гасымбек-старший пустил в ход жалость. Конечно, Али любил сестру и даже думал, что ей будет лучше переехать в Европу, чем жить там, в мусульманской среде, и быть выданной замуж за какого-нибудь мракобеса. Отец Али хоть и был человеком относительно прогрессивных взглядов — поэтому и отправил Али на учебу в Европу — но, когда дело доходило до семьи, женитьбы или замужества — его традиционализм брал верх. Тем более, он несколько по-разному относился к сыновьям и дочерям, которых у него в общей сложности от двух браков было семеро. Теперь, очевидно, отношение отца к Европе и ее ценностям несколько изменится после того, как Али не подчинился его приказу вернуться на родину.
Али не оставил без ответа письмо сестры, но решил и не вступать в полемику. Он написал:
«Дорогая сестричка! Я очень по тебе соскучился и по всем в семье. Я очень хочу приехать, однако получил очень хорошую возможность пройти практику у известных врачей в Австрии. Такую возможность упускать нельзя. Посылаю тебе дрезденскую фигурку — помню, что ты их собираешь».
Свободное время Али проводил между свиданиями с Фрейдой, ее кругом богемных знакомых и своим бакинским другом, революционером Матвеем Скобелевым. В один из посиделок со Скобелевым и Троцким в кафе «Централь», Али увидел молодого художника Адольфа Гитлера, с которым познакомился в Академии изящных искусств, и пригласил его к столику.
— Как идут картины?
— Пытаюсь продать… ищу работу, заказы. Мне живется тяжело…
— Я понимаю…
— Что ты понимаешь? — резко отрезал Адольф, глядя на Али. — Кто сам не побывал в тисках удушающей нищеты, тот никогда не поймет человека внизу. А ты, судя по одежде, никогда там и не был. Если изучать социальную проблему сверху вниз, ничего, кроме поверхностной болтовни и лживой сентиментальности, не получится, а то и другое только вредно. Первое потому, что не позволяет даже добраться да ядра проблемы, второе потому, что просто проходит мимо нее.
— Ты меня не знаешь, и не стоит так судить обо мне. Хотя признаю, что в низах никогда не был. А вот этот человек, — Али указал на Троцкого, — знает, что такое нужда.
— Я даже сидел в тюрьме… — начал Троцкий.
— Откуда вы? — опять перебил собеседника Адольф.
— Из России…
— Он — революционер…
Гитлер недовольно повел носом:
— Надеюсь, вы не из социал-демократов? Откровенно говоря, не очень доверяю социал-демократии…
— Это почему же? Уж кто-кто, а они знают проблемы низов.
— Не в этом дело… Выход из проблемы, который они предлагают, мне не нравится… Вы из России? — вновь спросил Адольф.
— Да…
— Еврей?
— Господи! Какое это имеет значение? На вас тоже так вредно действует вся эта истерия венского бургомистра?..
— У меня свое мнение на этот счет… Мне не нравятся разговоры про еврейскую веру… Это христианский шовинизм. Однако мы сталкиваемся не только с религиозной проблемой. Просто я стал замечать, что социал-демократическая партия здесь в Вене представлена почти исключительно евреями. Извиняюсь за прямоту, но это вызывает подозрения…
— Во всемирном еврейском заговоре? — с иронией спросил Троцкий. — Мы не сможем победить монархию, а это изжившая форма правления, если позволим националистическим чувствам овладеть нами.
Гитлер промолчал. Али вступил:
— Знаешь, я хочу тебе помочь… Я занимаюсь, кстати, скупкой художественных произведений… И это не милостыня, — опережая реплику Гитлера сказал Али. — Вот мой адрес. Давай принеси мне свои работы… Кроме того, у меня есть подруга, которая хорошо знает Климта…