— Обещай мне, что ты меня увезешь отсюда, — вставила между поцелуями Фрейда.
— Куда хочешь? На луну?
Фрейда тут оттолкнула его:
— Я не шучу.
— Успокойся, дорогая. Конечно, увезу, если хочешь. Но чем тебе Вена не нравится? Поверь мне, это может самый спокойный и свободный город в Европе.
— Нет, ты меня никуда не увезешь. Впрочем, я и сама могу уехать. В твоей помощи я не нуждаюсь! Минута слабости…
— Мы это уже несколько раз обсуждали. Фрейда! Ты мне очень дорога! Прекрати паниковать! Давай поразмышляем…
— Размышлять?! Здесь и сейчас?! — раздался голос Климта, бесцеремонно ворвавшийся в интим уединившейся пары.
Его громкий голос привлек в этот уголок салона и других гостей.
— Я освободил поцелуй от ханжества, от стыда. Любуйтесь!
— Как же насчет Мунка и его «Поцелуя»? — спросил один из гостей, имея в виду картину норвежского художника, сделанного в 1897 году, то есть до Климта.
— Если бы вы внимательно изучили картину Мунка, то не задавали бы мне этот вопрос, — раздраженно ответил Климт.
Картина Эдварда Мунка изображала целующуюся пару на очень темном фоне. Контраст с картиной Климта был выразителен, но, очевидно, в таких салонах люди любили спорить и обсуждать. Поэтому провокация удалась, и где-то следующие полчаса гости обсуждали обе картины. Али только понял, что картина вызовет соответствующий резонанс, и ее необходимо покупать, то есть надо поговорить с художником при удобном случае.
Его художественный бизнес требовал подпитки из Парижа, однако вестей от своего вождя Эмиля Рума Али не получал уже некоторое время. На его последнее письмо о событиях в Нанте Эмиль не ответил. События в Нанте были предметом серьезного беспокойства, и Али не мог получить информацию о том, как там обстоят дела. В этой ситуации он решил, что будет действовать пока по своему усмотрению. Таким образом, он решил поехать с российскими революционерами на сходку в Берлин.
В компании, в которой оказался Али, были почти все руководители движения — Владимир Ленин, уже знакомый Джугашвили, Красин, Богданов, Литвинов. Все они направлялись на съезд партии в Лондон, но по дороге провели совещание в столице Германии. Али на некоторые встречи допущен не был, и уже позже узнал, что именно тогда эта группа революционеров пришла к решению осуществить дерзкое нападение на банк в Тифлисе, важном губернском центре российского Кавказа. Во время атаки на карету казначейства, которая перевозила деньги из почты в банк, погибло около 40 человек. Но это чуть позже. А там, в Берлине, Али почувствовал, что ему не доверяют и, вполне возможно, они были правы. Али был так увлечен идеями своего руководителя Эмиля Рума и самим его персоной, что российские революционеры имели резонные основания видеть в нем «не своего».
Однако у Али были и другие дела. Еще до поездки в Берлин он получил письмо от своего чешского приятеля Карела Земана, который настоятельно просил его встретиться с одним из своих знакомых. Они встретились у Бранденбургских ворот — место очень приметное, но Карел Земан не видел причин для конспирации.
Здесь, в центре Берлина, можно было ощутить, что этот город стал столицей индустриальной империи — центром мощной военной силы. Все новое и модерновое властвовало над людьми, которые двигались, словно на параде. Это был город современных автомобилей и трамваев, больших магазинов, таких, как, например, открывшийся в 1907 году «КаДеВе», телефонов и прочей техники, так сильно ворвавшихся в жизнь человека в последние тридцать лет. Вместе с тем, Берлину не хватало изысканных манер Вены — его история была связана с провинциальной Пруссией, в отличие от аристократической столицы Австрии. Несмотря на обилие художественных галерей, студий, ресторанов и всяческих клубов, прусский дух витал в воздухе Берлина. О немецком порядке также говорили чересчур уж часто встречающиеся и назойливые надписи «Verboten» — «запрещено».
— Тут была встреча с русскими революционерами, — сообщил Али Карелу Земану. — Я не удивлюсь, если за мной следят, как и за ними. Поэтому место выбрано не совсем удачное.
— Клин клином вышибают. Зайдем в кафе.
Когда пара уселась, Карел Земан сказал:
— Как там русские? Тебе с ними легче найти общий язык? Что ты думаешь?
— Мне не совсем доверяют… А что касается их планов, я все же думаю, организовывать революцию в России — дело безнадежное. Мы все видим, что она подавлена. На силу надо отвечать силой. Я согласен в этом вопросе с Эмилем Румом. Только приобретя соответствующие технологии, мы сможем сделать задуманное.