Не выдержав, я усмехнулась.
- Ты действительно думаешь, что сможешь меня ударить? Да ты просто муху боишься прибить, а тут решила человека ножом располосовать! - я уже не сдерживалась и как-то пренебрежительно засмеялась.
- Не располосовать, - она опасно улыбнулась, - а убить.
Кто-то кричал, но я не могла и пошевелиться. Это был вовсе не шок, а что-то странное. Умом я здраво оценивала ситуацию и понимала, что надо, отойти, отбежать, сделать хоть что-то... но почему-то не могла и пошевелиться, словно тело стало не моим.
Я наблюдала, как Таня быстрым движением подошла ко мне. Люди вокруг кричали, но никто не пытался ее остановить. Она замахнулась и ударила мне в грудь. Боли не было. Было лишь какое-то паническое чувство, что что-то идет не так...
Я медленно просыпалась. Хотя это врятли можно так назвать. Я помнила, что со мной случилось, понимала что сейчас, скорее всего, в больнице, но … я все еще не могла управлять своим телом. Я его даже не чувствовала, как будто находилась в невесомости. Каким-то чудом я еще дышала, и вскоре я поняла, что я могу еще и слышать, так как рядом со мной раздались голоса:
- Доктор, говорите все как есть!
Это был голос моей матери. Точнее голос женщины, которая называла себя моей матерью. Нет, она действительно меня родила и воспитала, но почему-то в ней не было и толики той любви, которая должна быть у матери. Она относилась ко мне всегда грубо и презрительно, что очень задевало меня в детском возрасте, а потом мне стало безразлично.
- Виктория Дмитриевна, а где ваш муж? – это похоже голос доктора, такой мягкий, добрый и … пресмыкающийся.
Но почему здесь нет папы? Вот он уж действительно любил меня, постоянно баловал и играл, когда я пошла в школу, объяснял все предметы, всегда помогал и заботился обо мне. Всегда. Даже когда мне исполнилось четырнадцать. Но почему-то не в последние две недели. Он начал уходить в пять часов утра и приходить домой чуть ли не в двенадцать ночи, он часто не отвечал на звонки и перестал отвозить меня в школу и забирать обратно. Когда я приходила к нему в офис, его там никогда не было, а сотрудники смотрели на меня сочувствующе и отказывались отвечать на вопросы. Маме было плевать, а вот я действительно беспокоилась.
- Он не придет, - мне показалось или в голосе мамы действительно были грусть и… раскаяние?
- Почему?
- Он не знает.
Что? Почему папа не знает? Как она могла не сказать ему?
Доктор озвучил мой вопрос:
- Почему вы ему не сказали?
Я услышала тяжелый вздох, а затем слова, повергшие меня в шок:
- Он ушел от нас в тот день, - она опять вздохнула, - когда все это случилось. Приехал после того, как Саша ушла в школу. Сказал, что подает на развод, что я и Сашка его достали, и он уходит к своей молоденькой любовнице.
Я не билась, не кричала, не плакала. Просто где-то внутри появилось чувство, нет, не пустоты, словно в меня поместили кусок железа. Холодного и тяжелого. И оно так тянет вниз. Но это был еще не конец разговора.
- Так что вы хотели сказать, доктор?
- Я понимаю вашу печаль и сожалею вам, но я не могу это скрыть. Удар был смертельным. Не буду объяснять вам все тонкости, это очень сложно даже для нас, медиков, но она действительно не должна была выжить. Не было ни одного шанса. Однако она жива и даже оправится…
- Доктор, это так прекрасно! – она реально обрадовалась, и это было очень непривычным, - Саша единственное, что у меня…
- Подождите, - доктор немилосердно оборвал радостные вскрики, - это не все. После изучения анализов девушки, мы выяснили, что у нее рак крови четверной стадии. Мы не можем сказать, почему у нее не было никаких симптомов, но это определенно рак. Он в настолько тяжелой форме, что вылечить его бесполезно, более того, нельзя даже замедлить развитие болезни. Она не проживет и месяца. Она выжила, чтобы умереть.
Я … умру? Я… я не хочу умирать… Не сейчас!
Я больше не успела ничего подумать, как вновь провалилась в беспамятство.
- Она умирает!
Крики.
- Позовите врача!
Плач.
-Почему так скоро!
Шум.
- Боже мой, мы ничем не может помочь бедной девочке.
Тишина.
- Ну, как, нравится тебе свое будущее?
Я была… в тронном зале. Почему-то на ум приходила только эта ассоциация. Я стояла лицом к железным дверям, от которых по черному каменному полу между двумя рядами колонн стелилась запачканная пылью и паутиной бордовая ковровая дорожка. На каждой колонне был закреплен факел, огонь в котором горел необычно ярко-красным цветом. Слева от меня были узкие и высокие арочные окна, сквозь решетки которых пробивался тусклый почему-то тоже красноватый свет. Кое-где висели обрывки ткани, конечно же, тоже красной, бывшие раньше, скорее всего занавесками. Я посмотрела наверх, и оказалось, что потолки здесь не меньше пятнадцати метров точно. Через слой паутины я смогла лишь распознать, что там были какие-то рисунки и узоры, преимущественно красные. Из-за такого обилия красного, казалось, что весь зал залит кровью.
Я вздохнула и начала оборачиваться, уже примерно зная, что увижу. Две ступеньки. Огромный железный трон. И человека, голос которого был мне слишком хорошо знаком.
- Как понимаю, зовут тебя вовсе не Денис Марыгин, ведь так?
Глава 2.
- Так. Можешь называть меня Дарен.
Он не вписывался в обстановку. Словно… в Ад запустили маленькую гламурную собачонку. На ум само пришло такое сравнение, и оно действительно подходило идеально. Светлые, почти белые короткие волосы. Темно-зеленые глаза. Ухоженное лицо. Слишком высокое и худое тело. Джинсы, кроссовки, футболка и яркая рубашка. Казавшиеся ранее привлекательными черты теперь опротивели.
Дар-р-рен.
Не его имя. Ему бы больше пошло что-то типа Рафаэль.
Слишком нежный.
Слишком слабый.
Но почему-то это все не казалось мне шуткой подсознания. Я четко осознавала, что это - реальность.
- Где я? – глупый вопрос, но сейчас это действительно меня очень интересовало.
- В Аду, Александра, в Аду.
Это было произнесено таким насмешливым тоном, что теперь не Дарен казался ничтожеством, а я сама. И… вообще очень странно, что я так быстро привыкла называть его Дареном, даже в мыслях.
- Ладно, а что я тут делаю?
И вся его веселость вмиг испарилась. А я…
Я почувствовала что-то такое, чего не чувствовала никогда раньше. Силу, настолько мощную, что захотелось упасть на колени и склонить низко голову… И я подчинилась, даже не пытаясь сопротивляться. Резко упала на колени, и, уперев руки в пол, упустила голову. Страха не было. Была уверенность. Я его собственность. Его рабыня. Навечно.
- Наверно, ты действительно та, кто мне сейчас больше всего нужен.
Я не подняла голову, но даже так поняла, что он опять улыбается.
Я покорно шла за Дареном по темным пыльным коридорам, а в руках моего сопровождающего был факел. Настоящий. В двадцать первом веке. Но я на это ничего не сказала, лишь немного напряглась, словно предчувствуя не очень хорошие вести.
А Дарен стал на время моим экскурсоводом.
- Итак, сейчас мы действительно находимся в Аду на 10 этаже. Если быть конкретнее, мы находимся в своеобразном «Доме Правительства». Мы называем его просто Центром.