– Сорок процентов! – взорвался Абрахам. – Да это же просто чудовищно!
– Верное замечание, дорогой Эйб, но не слишком полезное в данный момент.
Сантэн посмотрела на Твентимен-Джонса.
– А по категориям нет изменений? – спросил он.
Квоты учитывали вес в каратах по разным типам камней, от темных промышленных до прозрачнейших ювелирных, а также размеры кристаллов по шкале из десяти, от самых маленьких до крупных дорогих.
– Такое же процентное соотношение, – кивнула Сантэн.
Доктор ссутулился на своем стуле, достал из внутреннего кармана блокнот и начал быстрые подсчеты. Сантэн оглянулась на Шасу, который стоял, прислонившись к переборке.
– Ты понимаешь, о чем мы говорим?
– Квоты? Да, думаю, да, мама.
– Если что-то непонятно, спрашивай, – коротко приказала она и снова повернулась к Твентимен-Джонсу.
– Вы не могли бы попросить их увеличить квоту хотя бы на десять процентов? – спросил он.
Сантэн покачала головой:
– Уже просила, но они мне отказали. «Де Бирс» в своем бесконечном сострадании подчеркнула, что наибольшее падение спроса произошло как раз на уровне самоцветов и ювелирных изделий.
Доктор вернулся к своему блокноту. Они слушали, как его карандаш шуршит по бумаге, пока он наконец не поднял голову.
– Мы можем вообще закрыться? – тихо спросила Сантэн, и у доктора стал такой вид, словно ему легче застрелиться, чем ответить.
– Близко к тому, – прошептал он, – и нам придется увольнять рабочих и сокращать расходы, но мы должны суметь оплачивать издержки и, возможно, даже получать маленькую прибыль, но это зависит от нижней цены, которую установит «Де Бирс». Но, боюсь, сливки будет снимать торговая контора, миссис Кортни.
Сантэн даже ослабела и задрожала от облегчения. Она убрала руки со стола и положила их на колени, чтобы другие ничего не заметили. Несколько мгновений она молчала, а потом откашлялась, удостоверяясь, что ее голос не срывается.
– Квота вступает в силу с первого марта, – сказала она. – Это значит, что мы сможем собрать еще один полный груз. Вы знаете, что делать, доктор Твентимен-Джонс.
– Мы положим заменитель, миссис Кортни.
– Что такое заменитель, доктор Твентимен-Джонс?
Шаса заговорил впервые, и инженер серьезно повернулся к нему:
– Когда мы находим некоторое количество по-настоящему ценных алмазов за один период добычи, мы приберегаем лучшие из них, откладываем, чтобы включить в будущие доставки, которые могут оказаться невысокого качества. И у нас есть запас таких высококачественных камней, которые мы теперь передадим под охрану, пока есть возможность.
– Понимаю, – кивнул Шаса. – Спасибо, доктор Твентимен-Джонс.
– Рад быть вам полезным, мастер Шаса.
Сантэн встала.
– Теперь мы можем поужинать.
Слуга в белой куртке открыл раздвижную дверь в столовую, где длинный стол сверкал серебром и хрусталем и в старинных селадоновых вазах стояли желтые розы.
В миле от того места, где стоял вагон Сантэн, двое мужчин сидели у дымного костра, наблюдая за булькающей в котелке маисовой кашей и обсуждая лошадей. Весь план держался на лошадях. Их требовалось не меньше пятнадцати, причем сильных, закаленных пустыней животных.
– Тот человек, о котором я думаю, – надежный друг, – сказал Лотар.
– Даже лучший в мире друг не ссудит тебе пятнадцать хороший лошадей. А мы не можем совершить задуманное, если животных будет меньше пятнадцати, и ты не можешь купить их за сотню фунтов.
Лотар затянулся дымом вонючей глиняной трубки, и та непристойно захрюкала. Он сплюнул в огонь желтую табачную жижу.
– Я бы заплатил сотню за хорошую сигару, – проворчал он.
– Только не мою сотню, не выйдет, – возразил Хендрик.
– Ладно, забудем пока о лошадях, – предложил Лотар. – Давай поговорим о необходимых людях.
– Людей найти легче, чем лошадей, – усмехнулся Хендрик. – Нынче ты можешь купить хорошего человека по цене обеда, а за пудинг поиметь его жену. Я уже послал им сообщение, чтобы встретились с нами у котловины Уайлд-Хорс.
Они оба посмотрели на Манфреда, появившегося из темноты. Лотар, увидев выражение лица сына, сразу сунул в карман блокнот и быстро поднялся на ноги.
– Папа, ты должен поскорее пойти со мной, – взмолился Манфред.
– В чем дело, Мани?
– Мама Сары и малыши… Они все заболели. Я им сказал, что ты придешь, папа.
Лотар имел репутацию целителя людей и животных от любых болезней – от огнестрельных ран и сыпи до вертячки у овец и собачьей чумки.