— Не понимаю, — бормотал озабоченный голос. — Это ты, Игорь, точно? Ты в Швейцарии? Что ты делаешь? Почему ко мне?
— Приехал город посмотреть, — ответил Игорь, чтобы не объясняться по телефону. — Просто хотел встретиться.
Вальтер помолчал две-три секунды.
— С кем ты?
— Ни с кем. Один.
— Ты долго остался? — оживился швейцарец на том конце провода. — Я вернусь в четыре дня. Я сейчас в другой стране. Вернусь пятница. Жди меня непременно.
— Да, — ответил Игорь, уже понимая, что совершил ошибку, обратившись за помощью к человеку, которого слишком плохо знал.
— Только не исчезни, маленький зайчик. Оставь свой адрес и телефон. Запиши моей помощнице.
— Я сам приду через четыре дня, — пообещал Игорь и отдал трубку секретарше.
Выйдя на улицу, он закурил сигарету и почувствовал, что близок к отчаянию. Вспоминать оживление Вальтера, игривые ноты в его голосе было неловко и стыдно. Мысль о внешнем сходстве Вальтера с Майклом была неприятна, как прогорклый вкус во рту.
Шагая вверх по переулку, Игорь начал убеждать себя, что проживет и без чужой помощи. Денег у него оставалось совсем немного, около трех сотен евро, но можно было попробовать заработать — мыть посуду или автомобили, разгружать овощи на рынке. Он вспомнил, как сразу после школы почти два месяца разносил кофе в сетевой закусочной; теперь этот навык мог ему пригодиться. Проблема заключалась в том, что он едва объяснялся на своем плохом английском и совсем не понимал немецкого. На его груди висел медальон с античной монетой, которая, по словам Майкла, стоила несколько тысяч фунтов, но Игорь не представлял, как и где можно продать такую вещь. «Не важно, всегда есть выход», — повторял он, с каждым шагом теряя в этом уверенность.
— Эй, подвезти? — окликнул человек за рулем пижонского спортивного кабриолета. Это был тот самый толстяк в желтом костюме и канареечном галстуке, с которым они столкнулись в офисном центре.
Игорь застыл на месте, готовый при первой опасности броситься в переулок. Но незнакомец мирно улыбался, и трудно было заподозрить, что он собирается напасть на человека посреди людной улицы. Сдвинув на лоб каплевидные очки-хамелеоны, он заговорил на певучей украинской «мове»:
— Та сидай, хлопче, не вкушу! Я ж с Вальтером партнер по бизнесу. А ты что? Може, треба допомогти?
— Спасибо, мне тут недалеко, — отказался Игорь, но в нотах собственного голоса ему послышалась неуверенность, и незнакомец ее чутко уловил.
— Борис. — Он вышел из машины, протянул большую белую руку и легко перескочил с украинского на русский. — Ты здешний? Я сам с России, с Питера, торчу тут неделю, не знаю никого, скучаю за людьми…
— Вы из Петербурга?
— Ну да, жил там много лет. Пекло сегодня, а? Тридцать градусов! Хожу весь спытнилый, як бацилла в физрастворе…
Высокий и крупный, он говорил и наступал на Игоря, забавно перетаптываясь с ноги на ногу, покачиваясь, словно заводная юла. Лицо его с небольшими умными глазами, крупным носом и мягкими складками у рта напоминало морду белого медведя. Игорь спросил:
— Вы правда друг Вальтера? Борис обиделся.
— Ты что, не веришь? Ну хочешь, прямо зараз ему позвоним? Хиба ни, — он окинул Игоря веселым откровенным взглядом, — краще без посредников. Ты ж сам чего тут забыл? С какого района?
— Я тоже из Питера.
Закинув голову, Борис ударил себя по лбу картинным актерским жестом.
— Мне ж треба было догадаться! — Он качнулся с носка на пятку и заговорщицки прошептал: — Потому что у тебя глаза, как у невской русалки.
За столиком в ресторане, где они оказались через несколько минут, Борис болтал без умолку, пересыпая речь украинскими словечками, не прекращая при этом хищно оглядывать Игоря.
— А я в Питере учился, по музыке. Трошки в ансамбле лабал… Да ты заказывай, не стесняйся, я угощаю, без вопросов. Может, слыхал — джазовое трио Карена Ганчева? Сам уже семь лет здесь, под Цюрихом. Местечко Дубендорф, дыра навроде нашего Крыжополя, немае с кем поразмовлять. А ты ж хиба забыл в Женеве? На каникулы?
— Да, на каникулы, — ответил Игорь. Он хотел спросить, знает ли Борис Измайлова, но осторожность подсказывала молчать. — А вы чем занимаетесь?
— Я, к твоему сведению, свободный художник. Шпильман, или, по-вашему, катала. — Он поправил галстук небрежным жестом, подражая какому-то киногерою. — Картыкаю бабки на катране. Играю в покер.
— И много накартыкали?
— Это как повезет. Было в Америке чуть два миллиона не хапнул. Вот пёр азарт, мылся даже в туалете, в раковине… Атак по мелочи — тысяч по сто, по двести.
— А говорили, что музыкант, — заметил Игорь, чувствуя, что невольно подпадает под власть его хамоватого обаяния.
— Не веришь? Ну сейчас поедем, возьмем сакс, и я тебе персонально исполню «My melancholy baby». И дальше под заказ, весь репертуар… Я может, обиделся. Двадцать лет этой дудке отдал… Ты сам-то кто, студент-заочник?
— Никто, — ответил Игорь, запивая вином очень вкусный горячий рыбный стейк.
— Без занятий? Невже мени так подфартило? Может, и без места жительства? Было б уж совсем шикарно. У меня как раз громадный номер, две комнаты, брожу по нем как тигра в клетке. И запасной диванчик есть. Только, чур, не приставать, у меня принцип — когда играю, голова должна быть ясной, как у шахматиста… ну, ты понял.
Игорь вспомнил недавний телефонный разговор.
— Странно, что Вальтер ваш друг, у него совсем другие принципы.
— Да какой там друг, я его трошки знаю! — Борис махнул рукой. — Сандуны, шашлык, вокзал! А тут привез ему… Отчеты какие, чи шо… Просили передать.
— Вы же сказали, что партнер по бизнесу.
— А как еще с тобой познакомишься? — Он глянул на Игоря смеющимися глазами. — Та нема ж на базаре таких курей… Только давай уже без этих политесов, разом на «ты». У меня есть правило алмазное: человека мерить по первым впечатлениям. А ты меня как впечатлил, так до сих пор глаза на лоб.
— Это ваши правила, я по своим играю, — ответил Игорь.
Борис глянул на него с новым интересом.
— Кстати, а что таки ты скажешь за покер? Как насчет поддержать процесс? А то за всех подружки болеют, а я как бобыль на хуторе. Это, между прочим, толстый намек, что Боря Калтаков холост, свободен и готов отдаться в хорошие руки. Учти, я полезное животное. Меня можно использовать как батут.
Игорь невольно усмехнулся, и Борис тоже издал хрюкающий смешок, как бы случайно опуская пятерню ему на колено. Первым движением было отстраниться, сбросить розовую пухлую руку, но Игорь почему-то не сделал этого. Ему вдруг показалось, что Майкл наблюдает за ними, присев за соседний стол. И, назло невидимому соглядатаю, он позволил Борису как бы случайно скользнуть ладонью по своему бедру и выше, по застежке джинсов, а потом заплатить по счету и приобнять себя в дверях.
Покерный турнир проходил в казино на окраине Женевы; когда они проезжали через деловую часть города, Борис показал Игорю местные достопримечательности — Дворец наций, штаб-квартиру ООН, офисное здание Красного Креста.
— А вон там пункт управления Большим адронным коллайдером. Я, меж делом, видал ту херовину, водили в тайные подвалы. Сам трошки занимаюсь, играем во взрослые игрушки человечества. Самолет кумекаем. Без топлива, на энергии солнца.
— Уже третья ваша профессия, — заметил Игорь.
— То не профессия, то бизнес. Вложился малость, пришлось вникать. Будущее планеты! Радиоуправляемые модели обкатали, теперь пилотник испытываем.
— Значит, вы еще секретный летчик.
— Мне вот лично не смешно. У меня эта леталка семь лет жизни съела. Бюрократия, сто три тома документации. Инвесторы повязаны, гранты Евросоюза. А там жидюки, каждый грош считают, чуть не в зад тебе глядят.
— Тогда зачем?
— Так азарт! Потом, перспектива. Как выйдет, буду жить на проценты. Хватит на хлеб с маслом и черной икрой. Кто понял жизнь, работу бросил. Буду по миру путешествовать, в картишки баловаться… Главное, партнера подходящего найти, чтобы помогал наличность тратить. Ты как, умеешь?