У Кудрина все совсем по-другому. От даже формальных попыток претендовать на политическое лидерство его страхуют многие объективные вещи, в том числе — абсолютно кабинетный характер (на митинге этого человека в дубленке с тихим голосом хотелось обнять и немедленно куда-нибудь увести) и, мне кажется, наглядный опыт его бывшего начальника Михаила Касьянова, который как раз претендовал на оппозиционное лидерство и не очень в этом преуспел.
Кудрин приходил не для того, чтобы «канализировать протест», а, судя и по его выступлению, и по опубликованному накануне на сайте газеты «Коммерсантъ» тексту, чтобы предложить свои посреднические услуги в явно назревшем переговорном процессе.
Потому что, конечно, можно провести еще сколько угодно митингов, принимая каждый за очередную победу гражданского общества, но не добиться от власти ответа на, в общем, простые вопросы, уже трижды заданные — и Чистыми прудами, и Болотной площадью, и проспектом Сахарова. Вопросы вполне понятные и конкретные: что делать с Чуровым и Центризбиркомом, что делать с нарышкинской Государственной думой, что делать с президентскими выборами, по поводу которых пока нет никаких новостей и которые запланированы как повтор выборов декабрьских.
Эти вещи должны быть предметом диалога, и если Кудрин готов содействовать началу такого диалога — пускай помогает. Я не знаю, что он вынес из посещения проспекта Сахарова, но если ему показалось, что свист перед сценой был ему ответом, то хочу передать ему — нет, это не так.
16 декабря 2011. Я не думаю, что меня сейчас слышит начальник сборочного цеха нижнетагильского «Уралвагонзавода» Холманских Игорь, но, надеюсь, ему передадут — я хочу обратиться к нему. Здравствуйте, Игорь. Вчера вы предложили премьер-министру Путину свои услуги по наведению порядка в Москве в связи с, цитата, «этими митингами». Вы сказали, что если «полиция не умеет работать, не может справиться», то вы «с мужиками готовы сами выйти и отстоять свою стабильность».
Я не знаю, Игорь, что вы имели в виду, когда говорили, что полиция «не может справиться». В прошлую субботу, когда был митинг на Болотной, благодаря полиции многотысячное собрание в центре Москвы прошло так спокойно, что комментаторы сравнивают этот митинг с Днем города или большими концертами — и это первый раз на моей памяти, а я пишу о митингах в Москве восемь лет.
Можно предположить, что вам не понравилось именно это, и вы, Игорь, хотели бы, чтобы полиция разогнала эту толпу на Болотной. Но, может быть, вам не понравилось, как московская полиция действовала в предыдущие дни — разгоняла митингующих на Мясницкой и Триумфальной, задерживала сотнями, избивала. Может быть, вы имели в виду эти эпизоды — я не знаю.
Когда «вы с мужиками» обещаете разобраться «с этими митингами» — это не стабильность, это анархия. И обещая заменить собой полицию, вы, Игорь, разрушаете любимую вами стабильность гораздо успешнее, чем любой сенатор Маккейн.
Стабильность, Игорь, — это когда власть может смениться в результате выборов. Стабильность — это когда для правящей партии поражение на выборах — это просто поражение, а не вопрос жизни и смерти.
Стабильность — это когда благополучие вашего завода зависит от спроса на производимые вами танки, а не от того, кто сидит в Кремле.
Стабильность — это честные выборы, это справедливые суды, это действующая Конституция, а вовсе не разгоны митингов и прямые линии.
Я надеюсь, Игорь, что вы меня поняли, и ваши мужики тоже меня поймут. Стабильности мы все хотим, поверьте.
13 декабря 2011. Семь лет назад, когда на Украине после продолжительных уличных выступлений сменилась власть, я много писал в газете «Коммерсантъ» о том, как Кремль готовится отражать «оранжевую угрозу». Тогда, если помните, было создано молодежное движение «Наши» — предполагалось, что в случае чего, оно выведет на улицы тысячи молодых сторонников Владимира Путина, которые не позволят оппозиции, как это тогда называлось, «захватить улицу».
Шли годы, «оранжевая угроза» как была призрачной, так и оставалась, но движение «Наши» и более мелкие, но не менее прокремлевские молодежные движения росли и развивались, продолжая готовиться в случае чего выходить на улицу, чтобы защитить власть. Иногда они даже выходили на улицы — то в честь Дня Победы, то в честь Нового года, то еще в честь чего-нибудь настолько же безобидного, но всем было понятно — они выходят на улицу, чтобы показать, что они умеют собирать многотысячную толпу, и в случае чего обязательно ее соберут.