По любой шкале опасностей Волков никакой угрозы не представлял даже для губернатора (для Кремля — тем более). Единственный в Заксобрании вечно недовольный депутат был бы даже симпатичной достопримечательностью местного парламента. Но не будет — точку в кампании Волкова поставил Верховный суд. Даже такой депутат в современной России невозможен. Система не допускает, чтобы даже в далеком региональном заксобрании был один голос у депутата, который не контролируется вертикалью. Избыточность политического контроля поразительная.
Они могли позволить Волкову стать депутатом. Могли (что, кстати, было более вероятно) позволить ему стать одним из проигравших кандидатов. Но даже это по нынешним меркам оказалось невозможной уступкой. Только снятие, только хардкор. В итоге вместо скучного депутата или проигравшего кандидата власть зачем-то получила еще одного несистемного политика. Скучно ей, видимо.
18 ноября. Я, может быть, ошибаюсь, но когда начальник Генштаба прогнозирует, цитата, «крупномасштабную войну, в том числе с применением ядерного оружия» — это должно быть сенсацией. Сенсация — это не только то, о чем газеты пишут на первой полосе, а телевидение делает экстренные выпуски новостей. Сенсация — это то, что всем интересно, что всех беспокоит или, как в случае с надвигающейся войной, пугает. Когда начальник Генштаба обещает войну, нужно или бежать, или закупать продукты, или идти в военкомат. А ничего этого не происходит. Видимо, так себе сенсация.
О будущей войне с применением ядерного оружия начальник российского Генштаба генерал Николай Макаров сказал вчера в специальном докладе о проблемах и перспективах перехода армии к новому облику. Происходило это в Общественной палате; это место, конечно, к сенсациям не располагает, но ведь не место красит человека.
При этом сенсации, конечно, никакой нет. Война — ну, война. Ядерная — ну хорошо, пусть будет ядерная. В докладе Макарова еще сказано, что «наиболее вероятной основой для вооруженного противостояния является антироссийская политика стран Балтии», и что «существующие противоречия в Арктике уже сейчас приводят к милитаризации региона», и, конечно, что «военно-политическим руководством ряда государств для достижения своих военно-стратегических интересов продолжают использоваться технологии цветных революций», которые «могут проецироваться и на Российскую Федерацию».
Но впечатляет, конечно, не то, что говорит Макаров, а вот это соотношение масштабности его прогнозов и ничтожности общественной реакции на его слова. И общество, которое не реагирует на начальника Генштаба, обещающего ядерную войну, относится к словам Макарова совершенно правильно, то есть никак. Он пугает, а нам не страшно.
Просто любые политические слова обесценились у нас почти до нуля. Я говорил на днях, что президента Медведева стало очень просто ловить на слове, и вот вчера подоспел свежий пример: Медведев тепло отозвался о советском народе как «единой общности» и сказал, что «эта модель работала», и все бы ничего, но во время Ярославского форума в сентябре Медведев тоже говорил об этой «единой общности», и тогда, по мнению Медведева, эта модель «оказалась теоретической». Что изменилось в истории советского народа за эти два месяца — черт его знает. Просто говорить можно что угодно, все равно никто не услышит, а если кто и услышит, то не воспримет всерьез. Даже интересно, какие слова должен произнести любой политический лидер — не обязательно Медведев, Путин или генерал Макаров, кто угодно, — чтобы все сразу поняли, что это действительно важные слова, а не то, что они говорят обычно.
17 ноября. Конечно, инициатива петербургских депутатов по поводу штрафов за «пропаганду гомосексуализма» — это именно то, что советская традиция предписывает называть перегибами на местах. Инициатива даже не глупая, а такая по-детски наивная. Три тысячи рублей штрафа — это один раз поужинать — за пропаганду (что такое пропаганда?) — смешно и глупо, конечно. Даже если первое чтение окажется не последним, и в Петербурге введут эти штрафы, самый мрачный сценарий, который можно вообразить — ну, перед очередным концертом условного Бориса Моисеева ему выпишут этот штраф, а потом Андрей Малахов посвятит такому эпохальному событию специальную телепередачу. Все.