Кто-нибудь знает, сколько населённых пунктов в России отрезаны от мира по причине отсутствия каких-либо путей сообщения? Полно не только деревень «в три двора», но и довольно-таки крупных посёлков, куда не доехать ни на поезде, ни по автотрассе, словно они вообще не являются частью страны, так как живут в своеобразной изоляции от неё. Только раз в неделю на станции, которая в двух-трёх верстах, делает на полчаса остановку поезд дальнего следования. И за эти полчаса надо успеть обменяться почтой, посылками, продуктами, информацией с «большой землёй».
Дорога нужна. Что мы без дороги? Имеем ли мы право при таком бездорожье кичливо заявлять о себе, что, дескать, наше общество является постиндустриальным, информационным? Какое оно, к чёрту, информационное, если линии сообщения работают, как забитые холестерином сосуды! Если простое письмо из пункта А в пункт Б, отстоящий от пункта А на 500 км, идёт целый месяц! И всё из-за бездорожья, из-за отсутствия нормальных линий связи и сообщения, когда телефонный мастер неделю добирается до населённого пункта, подавшего заявку на ремонт. Когда карета Скорой помощи не может доехать до больного, потому что у его дома нет хотя бы банальной грунтовки. Такое впечатление, что наши дороги – место добычи полезных ископаемых. Они постоянно перекапываются разными службами, то связистами, то газовщиками, то вообще не понятно кем, отчего становятся ещё непролазней и гаже, чем были.
Поистине, мудр тот наделённый властью и полномочиями человек, который создаст и обустроит в своих владениях дороги. Без помпы и шумных презентаций, которые настолько глупо выглядят со стороны, как будто наблюдаешь за приступами маразма или болезни Альцгеймера в исполнении, в общем-то, неглупых людей. Обустроит их как норму, что просто должно быть безо всяких лишних постановлений и прений. Как того требовал минувший XX век, а XXI уже ничего не требует. Что он может требовать от общества, которое до сих пор чапает по грязи, как чапало в эпоху «дедов», веков давно минувших? Новый век лучше будет общаться с теми, кто сумел выполнить наказы и нормы столетней давности. И мы не можем, не имеем права его за это упрекать: вряд ли образованному и продвинутому человеку будет интересно иметь дело с угрюмой косностью и мрачной, к тому же какой-то сознательной отсталостью.
Дорога у нас в городе была когда-то. Построили её ещё при царе Николае Первом, который был, как писалось в советских учебниках по истории, «реакционером, мракобесом и врагом прогресса». Но именно этот «враг прогресса и мракобес» решил объединить все города огромной России железной дорогой без ожидания нового века и года с нулями на конце. Видимо, понимал, что работа предстояла не на одну пятилетку. С быстротой фельдъегерской службы и государевой почты не могла сравниться ни одна другая тогдашняя форма связи в мире! Именно при Николае Павловиче усадьбы, деревни и посёлки нашей окрестности решили объединить в один населённый пункт, и сделать это могла только дорога. Она это и сделала, сама обросла новыми кварталами, и образовался довольно-таки большой по тем временам узел жизни. Дорогу со временем назвали Мировым проспектом. Название как-то само собой придумалось, ведь проспект связал мир воедино.
Он вытянулся на целую версту и сто саженей от железнодорожной станции «до самых до окраин» города. Был он сделан по всем правилам тогдашнего дорожного строительства: его вымостили булыжником. Фрагменты такого мощения можно видеть на входе в Петропавловскую крепость. Такие дороги до сих пор можно обнаружить во многих провинциальных городках. В нашем городе их несколько. И все они имеют общий признак: посередине между боковыми колеями, где два века ездили колёса карет, повозок, тракторов, автомобилей и прочих видов транспорта, вырос гребень из-за многолетнего вдавливания почвы по краям. Ведь никто в эпоху Пушкина и Гоголя даже не предполагал, что когда-нибудь по этим вымощенным дорогам будут ходить многотонные грузовики и машины, везущие стройматериалы для возведения новых районов города. Другие мощёные улицы нашего города были тихими и маленькими, а что касается Мирового проспекта, то ему в этом плане «досталось» больше всех, раз он единственный связывал удалённые друг от друга районы. На нём от такой нагрузки огромные булыжники выворачивались из земли, а гребень местами сделался так высок, что машины задевали его брюхом и даже переворачивались, если заезжали на него. Некоторые виртуозы от вождения умудрялись ехать по этому гребню на одной стороне колёс, а другой упираться в обочину, рискуя соскочить в канаву. Это было похоже на трюки каскадёров, что не могло не восхищать школьников, которые ватагами ходили на учёбу и домой по этой же разбитой дороге.