И тут случилось невероятное! Вместо обычного оружия славяне обнажили тонкие длинные полоски светло-светло-коричневого цвета и принялись колоть ими и рубить, отбивать удары, безжалостно бить по щитам. Причем полоски, несмотря на хрупкий вид, не мялись и не ломались даже при столкновении с гранитными топорами – лишь высекали из камня длинные белые искры.
– Поговорим, племянничек? – раскидав ближних врагов, двинулся к Орею бог грозы.
– Я не хочу тебя убивать, великий Перун! – шагнул ему навстречу сын Макоши и быстрым ударом топорика в центр украшенного желтыми молниями щита заставил треснуть среднюю доску.
– А ты и не сможешь! – взмахнул своей коричневой полоской рыжебородый воин и просто срезал, как тонкую веточку, весь верхний край щита воеводы. Прикрылся от выпада юного бога и вторым взмахом рассек деревянный диск Орея надвое. Юноша едва успел отдернуть руку, не то лишился бы и ее. – Как тебе такая игрушка, племяш?
Перун рубанул из-за головы – Орей успел подставить под полосу топор. Нефрит столкновение выдержал. Странная полоса в руках славянского бога – тоже, и громовержец быстро толкнул ее вперед, легко проколов воеводе степняков плечо над сердцем.
– А-а-а… – Орей отскочил, левой рукой подхватил со снега копье без наконечника и громко закричал, чуть повернув назад голову: – Лучники!!! Секи их!!!
Великий Перун, зарычав, опять рубанул из-за головы. Орей закрылся древком копья – полоса легко перерубила ратовище раз, потом еще один, потом еще, оставив воеводе только маленькую бесполезную культяпку. Между тем разбить вражеский щит юный бог так и не смог, хотя несколько его точных ударов и размочалили стягивающие доски ремни.
Воеводу спасло наполнившее морозный воздух жужжание. Бог грозы, остановив напор, торопливо прикрылся щитом. Но не все сварожичи оказались столь быстры, и сразу со всех сторон послышались крики боли, ругань, предсмертные стоны.
Забрасывать стрелами плотный ратный строй – занятие бесполезное. Найти себе добычу за большими толстыми щитами каменным наконечникам не по силам. Но вот сейчас, когда строй развалился и славяне стояли к лучникам кто боком, кто без щита, кто и вовсе спиной – известные своей меткостью скифские лучники показали свое мастерство в полной мере, попадая прочными кремниевыми шипами не просто во врагов? а точно в переносицу, в шею, в открывшийся просвет кирасы.
Потеряв с десяток товарищей, славяне быстро отступили к берегу, где сомкнули строй, закрылись щитами и уверенно ринулись в новую атаку, выставив вперед свои заколдованные смертоносные полоски, с разбегу врезались в столь же плотный строй скифов, рубя и коля степняков.
Новое оружие потомков Сварога оказалось ужасающим. Оно не тупилось, не крошилось, не гнулось, не ломалось. Попадая по голове, – оно не оглушало человека, а рассекало кожаный шлем и вонзалось в череп; ударяя в тело, оно не ломало кости через толстый слой войлока или кожи, а прокалывало доспехи, словно шип акации – опавший древесный лист. И это – в руках смертных. Боги же рубили вражеские щиты вместе с держащими их руками, одним взмахом сносили головы с плеч, пробивали длинным выпадом по два тела сразу. Скифы падали один за другим, на снег потекли настоящие ручьи крови – и армия степняков начала пятиться, пятиться, а потом просто побежала прочь от страшной неминуемой смерти.
Между тем им навстречу от обоза быстро ползла, извиваясь по снегу, хрупкая девочка в замшевом платье, с длинными соломенными волосами, выпавшими из-под потерянной шапки.
– Куда же ты, племянничек?! – весело поинтересовался великий Перун, переждавший за щитом короткий ливень стрел и теперь снова устремившийся к близкому врагу. – Я хочу доставить тебя к маме!
Рыжий бородач попытался уколоть Орея, но промахнулся, неудачно кольнул еще раз, потом рубанул из-за головы.
Сын великой Макоши, сосредоточенно прикусив губу, отбивался топором и палицей, подставляя под выпады их каменные навершия. Он уже понял, что против коричневых полос дерево защитить не способно, и теперь остро жалел, что побрезговал тяжелым медным ножом, который пыталась подарить ему змееногая Табити. Орей отступал, уворачивался, отмахивался от оружия бога грозы, пользуясь каждой заминкой рыжего бородача, чтобы снова и снова бить топориком в его щит. Если удастся разломать защиту врага – появится возможность достать топориком до его головы или хотя бы ноги!
О том, что он остался один против нескольких богов и десятка смертных, Орей старался не думать. Впрочем, прочие славяне в схватку богов не вмешивались. И без того на войлочной кирасе скифского воеводы появлялись все новые и новые разрезы, быстро набухающие кровью.