Послышались удаляющиеся шаги. Фродо подивился — отчего на душе у него так полегчало, когда он понял, что чужак направился вниз, а не наверх? «Надо же, как опротивели мне все эти господа, что лезут с вопросами да выпытывают насчет чужих планов», — подумал он. Он чуть было не спросил у Старикана, кто это о нем допытывался, но — к добру ли, к худу — передумал и поспешил обратно в Котомку.
Пиппин сидел на дорожном мешке, возле двери. Сэма еще не было. Фродо шагнул в темноту прихожей.
– Сэм! — позвал он. — Пора!
– Бегу, хозяин! — послышался голос откуда–то издалека. Вскоре подоспел, на ходу вытирая губы, и обладатель голоса. Он прощался с пивным бочонком в подполе.
– Ну как, надолго запасся? — поинтересовался Фродо.
– Угу! Авось теперь какое–то время продержусь!
Фродо запер круглую дверцу и отдал Сэму ключ.
– Беги домой и отдай ключ, Сэм, — велел он. — Потом дойдешь до угла Отвального, ноги в руки — и вперед, за нами. Мы будем ждать тебя у дальней калитки, за лугом. Через деревню не пойдем. Что–то сегодня любопытных многовато.
Сэм припустил вниз по дороге.
– Наконец–то в путь! — воскликнул Фродо.
Они закинули за спину мешки, подхватили палки — и поспешили в западный угол сада.
– Прощайте! — сказал Фродо черным, ослепшим окнам, помахал им рукой, повернулся и направился за Перегрином вниз по тропинке. Сам того не зная, он выбрал тот же путь, что когда–то Бильбо. Они перепрыгнули через живую изгородь, где пониже, и углубились в поля, сразу растворившись в темноте, словно и не было никого, — только трава прошелестела.
Спустившись по западному склону Холма, они отыскали калитку; дальше начиналась узенькая тропа. Здесь друзья остановились и поудобнее завязали ремни на дорожных мешках. Вскоре подоспел и Сэм — он торопился изо всех сил и как следует запыхался. На плечах у него громоздился непомерно тяжелый мешок, а на голову он напялил высокий, бесформенный фетровый колпак, который гордо величал шляпой. В темноте Сэм мог бы вполне сойти за гнома.
– Спорим, вы нарочно понапихали мне в мешок всяких тяжестей, — отдувался Фродо. — Бедные улитки! Бедные все, кто таскает дом на своем горбу!
– Давайте, я у вас что–нибудь возьму, хозяин. У меня мешок легкий, — мужественно соврал Сэм.
– Нет уж! Дудки! — вмешался Пиппин. — Ему только на пользу! Что он сам сказал, то ему и положили. Просто в последнее время наш Фродо малость разленился. Вот сбросит жирок — сразу небось повеселеет!
– Сжальтесь над бедным старым хоббитом! — взмолился Фродо со смехом. — Так я у вас в былинку превращусь, не дойдя и до Бэкбери, точно вам говорю!.. Впрочем, хватит болтать чепуху. Если серьезно, Сэм, я подозреваю, что ты набрал лишнего. На первом же привале займемся твоим мешком. — И он снова поднял с земли палку. — Итак, вперед! Бродить по ночам мы все любители, так что верста–другая перед сном нам не повредит!
Сперва они воспользовались тропкой, но вскоре свернули налево и снова бесшумно углубились в поля. Шли гуськом, вдоль межей, огибая рощицы. Вокруг сомкнулась черная ночь. Темные плащи делали их невидимыми, словно все трое обзавелись волшебными кольцами. Оставив болтовню и стараясь не переговариваться на ходу, они пробирались среди травы как истые хоббиты — совершенно бесшумно; даже свой брат и тот ничего не услышал бы. Да что свой брат — звери, лесные и полевые, и те остались в неведении об этой ночной вылазке.
Вскоре вся троица по узкому деревянному мостику переправилась через Реку к западу от Хоббитона. Собственно говоря, Река здесь похожа была скорее на ручей и черной лентой петляла среди склонившихся над водой ольшаников. Пройдя еще версту–другую, хоббиты, пригнувшись, перебежали через широкий тракт, ведущий к Брендивинскому Мосту, и оказались во владениях Тукков. Затем, свернув на юго–восток, они направились в сторону Зеленых Холмов. Взобравшись на первый склон, они обернулись на дальние хоббитонские огоньки, мерцавшие в мирной долине у воды. Вскоре Хоббитон скрылся за темнеющими холмами; вместо него показалось Приречье и тусклый Приреченский Пруд. Когда огонек последней фермы, приветно мигавший среди деревьев, остался позади, Фродо обернулся и помахал на прощание рукой.
– Неужели я в последний раз гляжу на эту долину? — тихонько проговорил он.
После трех часов ходьбы они сделали привал. Ночь была ясная, холодная, звездная, но по склонам холмов уже ползли дымные перья тумана из речных русел и глубоких лощин. Бледное темное небо черной сетью заткали полуоблетевшие ветви берез, слегка раскачивавшиеся под ветром. Друзья поужинали (или, по хоббичьим понятиям, скорее слегка перекусили) и двинулись дальше. Вскоре они вышли на узкую тропу, что петляла по холмам и терялась в темноте: это был путь к Лесному Приюту, а оттуда — в Амбары и к парому. Тропа начиналась у Главного Тракта, в долине Реки, и, огибая Зеленые Холмы, вела в Лесной Угол — самую безлюдную часть Восточного Предела.