Обратно я шла короткой тропинкой через лес, и еще сильнее ощутила, что за мной кто-то крадется. Я по-настоящему встревожилась. Я была одна в лесу — в том самом лесу, где ранили графа. Меня охватил дикий страх, когда зашуршала трава, хрустнула ветка.
Я остановилась и прислушалась. Все было тихо; но ощущение опасности не покидало меня.
Я со всех ног бросилась бежать. Мной овладела такая паника, что я чуть не закричала, когда моя юбка зацепилась за сук. Я дернула ее, кусок подола оторвался, но я не остановилась.
Я была уверена, что слышала позади себя торопливые шаги, и выбежав на опушку, я оглянулась, но никого не увидела.
Никто так и не показался из-за деревьев, однако я не долго ждала. Я направилась к замку.
У виноградников я встретила Филиппа верхом на лошади.
При виде меня он воскликнул:
— Мадемуазель Лоусон, что случилось?
Я, наверное, выглядела несколько растрепанной, и не было смысла отрицать это.
— В лесу со мной произошла небольшая неприятность. Мне показалось, что меня кто-то преследовал.
— Не следует ходить в лес одной.
— Да, конечно. Но я об этом не думала.
— Вполне понятно. Наверное, вы вспомнили, как нашли там моего кузена, когда его ранили, и из-за этого вообразили, что за вами кто-то идет. Возможно, там просто бродил кто-нибудь из любителей поохотиться.
— Возможно.
Он спешился и стоял, глядя на виноградники.
— У нас будет невиданный урожай, — сказал он. — Вы когда-нибудь видели, как собирают виноград?
— Нет.
— Уверен, вам понравится. Теперь уже недолго осталось ждать. Вам не хотелось бы заглянуть под навесы? Вы увидите, как делают корзины. Все так волнуются.
— Мы им не помешаем?
— Нет-нет. Им приятно думать, что все разделяют их волнение.
Он повел меня по тропинке к навесам, без конца разговаривая о винограде. Он сказал, что не видел сбора урожая вот уже несколько лет. В его обществе я чувствовала себя неловко. Теперь я смотрела на него как на слабовольного участника отвратительного сговора… Но мне никак не удавалось найти подходящий повод, чтобы покинуть его.
— В прошлом, — говорил он, — я подолгу— жил летом в замке, и помню, как собирали урожай. Сбор продолжался до поздней ночи, и я вылезал из постели и слушал, как они пели, когда давили виноград. Восхитительно.
— Охотно верю.
— О, мадемуазель Лоусон. Никогда не забуду, как мужчины и женщины залезали в котел и танцевали на винограде. А музыканты играли песни, и они танцевали и пели. Помню, как они погружались все глубже и глубже в лиловый сок.
— Поэтому вы так ждете нынешнего урожая.
— Да, но, наверное, в юности все впечатления гораздо ярче. Но, может быть, из-за сбора винограда я и решил, что замок Гейяр — самое прекрасное место на свете, единственное, где мне хотелось бы жить.
— Ну, теперь ваше желание исполнилось.
Он молчал, а я увидела горькие складки вокруг его рта. Интересно, как он относится к связи графа и своей супруги. В его облике было что-то женственное, что как будто подтверждало слова Клод, а сходство с кузеном лишь подчеркивало противоположность их характеров. Можно было поверить тому, что больше всего ему хотелось жить в замке, владеть замком, носить титул графа де ля Талль, и на все это он обменял свою честь — женился на любовнице графа и примет незаконного сына графа как своего… и все это ради того дня, когда в случае смерти графа он будет Властелином Замка; я была уверена, если бы он не принял условия, поставленные графом, ему бы никогда не позволили стать наследником.
Мы разговаривали о винограде, о сборе урожаев, которые он помнил с детства; когда мы пришли к навесам, мне показали приготовленные корзины, а Филипп беседовал с работниками.
Он проводил меня до замка, и я подумала о том, какой он все же дружелюбный, сдержанный, немного печальный, и поймала себя на мысли, что ищу ему оправдания.
Я вернулась в свою комнату и сразу поняла, что в мое отсутствие там кто-то был: книга, которую я оставила на тумбочке у изголовья, лежала на туалетном столике.
Я подошла и подняла ее, открыла ящик. Все, кажется, в порядке. Открыла шкаф. Все на месте.
Но книгу явно кто-то трогал.
Наверное, подумала я, кто-то из слуг заходил. Зачем? Обычно в это время они занимались совсем другими делами.
И тогда в воздухе я уловила слабый аромат духов: хорошо знакомый, мускусно-розовый запах. Чарующий аромат духов Клод.
Теперь я была уверена, что в мое отсутствие Клод побывала в моей комнате. Но зачем? Может быть, она знала, что ключ у меня, и приходила проверить, не спрятан ли он где-нибудь в комнате?