Англия в отношении готовности к предстоявшей борьбе находилась в иных условиях, нежели Голландия и Франция. Будучи по форме правления государством монархическим, где в руках короля действительно сосредотачивалась большая власть, Англия не позволяла монарху править королевством всецело по своему желанию. Король должен был учитывать волю и желание своего народа, чем Людовик Французский вовсе не был связан. Приобретая что-либо для Франции, Людовик приобретал это для себя, и слава Франции была его славой. Карл тоже заботился сначала о своих выгодах, а уже потом о выгодах Англии, но, памятуя о прошлом, не стремился повторять судьбу своего отца и не хотел нового изгнания. Поэтому в надлежащий момент он уступил требованиям английской нации. Карл лично ненавидел Голландию – как республику, как конкретное правительство, как оппозицию во внутренних делах родственному Оранскому дому, а более всего потому, что в дни его изгнания республика, по условиям мира с Кромвелем, изгнала Карла за свои границы. К Франции его влекли политические симпатии правителя, тяготевшего к абсолютизму, наряду, может быть, с римско-католической верой и, в немалой степени, с теми деньгами, которые платил ему Людовик и которые отчасти освобождали Карла от подчинения парламенту. Следуя личным устремлениям, Карл должен был тем не менее считаться с некоторыми воззрениями подданных. Англичане и голландцы, принадлежа к одной и той же народности и находясь в подобных между собою условиях приморского положения, были явными соперниками в вопросах первенства на море и в торговле; так как Голландия занимала в рассматриваемую эпоху первенствующее место, то чувства упомянутого соперничества со стороны Англии были особенно страстными и горячими. Кроме того, особая причина недовольства в отношениях между этими державами заключалась в деятельности Голландской Ост-Индской компании, «которая требовала монополии торговли на Востоке и обязывала отдаленных князей, с коими заключала договоры, закрыть двери торговли в их владениях другим нациям, прогоняя те не просто из голландских колоний, но со всей территории Индии». Сознавая свое превосходство в силе, Англия желала управлять политикой Голландии и в дни, когда была республикой, даже добивалась союза между двумя правительствами. Поэтому народное соперничество и народная вражда поначалу вторили желаниям короля, тем более что Франция несколько лет не олицетворяла угрозу другим державам континента. Но едва наступательная политика Людовика XIV была отмечена и осознана, английский народ в лице высшего и низших классов уловил немалую опасность со стороны Франции – подобно тому, как столетие назад был напуган Испанией. Передача Франции Испанских Нижних земель (Бельгии) грозила порабощением остальной Европы и особенно резко ослабила бы морскую силу Голландии и Англии, так как нельзя было предположить, что Людовик согласится впредь мириться с закрытием устья Шельды и Антверпенского порта (на это условие ослабевшая Испания согласилась по вынужденному договору с Голландией). Восстановление же торговой деятельности Антверпена виделось одинаково тяжелым ударом для Амстердама и для Лондона. С пробуждением наследственной вражды против Франции начали сказываться узы родства между Англией и Голландией, проснулась память о прошлом союзе против тирании Испании, и сходство религиозных верований, дававшее тогда сильные побуждения, заставило оба государства действовать заодно. В то же самое время энергичные и систематические усилия Кольбера создать во Франции торговлю и флот возбудили ревность обеих морских держав; соперницы между собою, они инстинктивно обратились против третьей стороны, посягавшей на их господство на море. Карл не был в состоянии сопротивляться давлению своего народа при всех этих мотивах; войны между Англией и Голландией прекратились, а после смерти Карла сменились тесным союзом.