- Ирина Эдуардовна, простите, Бога ради. Пока цветы покупал, какой-то шакал колесо проколол, - заверещал оплошавший молодой человек.
- Здравствуй, Виталий. Потом разберёмся. Знакомься. Это Дмитрий. Он сейчас очень меня выручил. И у него теперь из-за меня проблема. Он едет с нами.
Когда загружались в вылизанное красное вольво, Зотов заметил, что запаска в багажнике, куда засунул он чемодан, закреплена канолевая. Абсолютно девственная. "Прокувыркался, видимо, парнишка с подружкой, - вот и припоздал децел", - решил про себя Зотов.
- Куда? - спросил Виталий.
- Сначала на двадцать девятый. Определим Диму. А после - в офис.
- А правление?
- Во сколько назначили?
- В двенадцать.
- Успеваем.
По дороге все были при деле. Зотов с любопытством рассматривал Город, в который закинули его странноватые перипетии обезумевшей судьбы. Ирина отдавала Виталию распоряжения, - завтра она организует вечеринку для друзей по случаю своего рождения, и ей, - что вполне естественно, - хотелось, чтобы всё прошло на должном уровне. Виталий всасывал указания и старался соблюдать правила движения.
Хорошо когда все при деле.
Когда не все при деле, может случиться беспределье.
И тогда может зазвенеть на пределе первой струной всё сущее...
10.
Райский уголок, куда привезли Зотова, представлял собой посёлок, состоящий из нескольких небедных коттеджей, расположенных на берегу, образованного рекой и лесом, залива.
Один из особнячков предназначался Зотову.
В качестве ночлега для бродяги? Постоялого двора для странствующего ваганта? Обители для одинокого монаха?
Это уж, как фишка ляжет.
В трёхэтажном доме с мансардой, множеством комнат, лоджией по периметру второго этажа, подземным гаражом, спутниковой антенной и прочим, входящим в обязательное меню подобного рода сооружений, не хватало нарисованного над входом герба, на котором Зотов предложил бы вывести девиз: "Всё как у людей". Waw!
Впрочем, многого в этом доме не хватало.
Ведь согласно "Корзине послушания", всякая хармия должна иметь: спальни, конюшни, башни, строения с одним заострённым верхом, склад, лавку, трапезную, этажное здание, аттик, пещеру, келью, помещение с очагом, кладовку с вечнозелёным помидором в глиняном горшочке, залу для сочинения уложений и залу для написания толкований, кухню, личные внутренние покои, помещение для прогулок, балкон для поедания мандаринов, закуток для чтения "СПИД-инфо", кладовку для хранения кисточек, каморку ожидания вдохновения, музыкальную шкатулку, вечный источник, встроенный шкаф для скелета, купальню с горячими ваннами, лотосовый пруд и павильон, из которого должны выходить четыре туннеля, с восьмью большими выходами и шестьдесят четырьмя дверьми в каждом. А ещё: на каждой стороне каждого из этих туннелей должно быть по сто одному помещению для воинов. А в каждом помещении должна стоять статуя обнажённой женщины. Так и где статуи? А?
Виталий, который в качестве гида знакомил Зотова с пахнущим большими деньгами хозяйством, так пыжился от своей причастности к чужому богатству, что Зотов не удержался и спросил:
- А павлины где?
- Какие павлины? - удивился Виталий.
- Птица такая румяная, с веером в заднице, - объяснил Зотов.
- Нет, павлинов здесь нет, - смутился Виталий.
- Значит, есть над чем ещё здесь поработать, - с видом знатока, покачал головой Зотов.
Путешествуя по дому, они пару раз прошли мимо кабинета, где Ирина, сидя за столом, оснащённым всяческим оргжелезом, кому-то настойчиво телефонировала.
Собственно, управились за каких-то полчаса.
И когда ознакомительный инструктаж был закончен, а Зотов узнал главное - как запустить самурайский дизель-генератор, в случае аварии на электросети, прошли в гостиную - угоститься соком.
Туда же спустилась и хозяйка.
- Дима, вопрос решён, но нужно немного подождать. Ваш багаж прокатится в столицу. За ним присмотрят. Ну, а пока, я вас очень прошу, поживите в этом доме в качестве гостя, - "обрадовала" Ирина. - Вы не против?
- Да, в общем-то, нет, - сдержал себя Зотов. - Всё лучше, чем в гостинице. Да и куда в открытый космос без скафандра.
- Ну, и славно. Сторожа я предупрежу. Хозяйничайте и не скучайте. Поехали, Виталий.
Знать, разостанюшки наступили. Зотов вышел проводить. Прощание было недолгим - его даже в щёчку не чмокнули. А жаль.
"Я буду ждать тебя у отеля "Калифорния". Этой полночью. Ты слышишь, - этой полночью!" - крикнул он в сторону оседающего облака просёлочной пыли.
Эх, как хорошо бы было, если б Виталий-бой уехал порожняком.
Зотов был готов смиренно принять удивительною холодность Ирины, как предельную форму сексуальной раскрепощённости. Уж он бы очень постарался, и нашёл способ уткнуться в одну из её тёплых ложбинок, чтоб затаиться в ней, в ожидании сладостного забвения. А, дождавшись, - примириться со всем и вся.
И примирить её.
Хотя бы на время.
Хотя бы на чуть-чуть...
Но! - в России, как известно, секса нет, как нет его и выше...
Впрочем, и без того всё радовало: запах смолы, фитонциды хвои, дробь дятла-самоубийцы. И золото на голубом. И эти бакланящие - туда-сюда, сюда-туда дурные чайки. И плеск воды, неудержимой в своём вечном желании размыть своей энергичной и перенасыщенной синевой одряхлевшие берега. И нагловатый ветер, загоняющий сардины облаков в записные книжки лысеющих графоманов. И воля, что означает лишь одно - я никому и ничего не должен.
Ну так да здравствует фестиваль тотальной расслабухи!
Зотов спустился к реке, вышел на самый край высокого дебаркадера и, схватившись одной рукой за кнехт, коснулся мутных вод. Желание побродить, яко по соху улетучилось. Арктика с Антарктикой! Пингвинизм дрейфующий!
Но с любопытством дипломированного технаря, осмотрел шикарный катер, застывший на высоком лафете в ожидании желающих испытать силу мотора в битве с могучим течением реки - проверить, кто круче: дурные силы ума или слепые силы природы? Восьмиметровый "Four - чего-то там - 258" или полноводная сибирская река?
При случае, может быть. Может быть..
Когда вернулся Зотов в дом, в холле ему встретился мужик похожий на него, только с родинкой на правой щеке. Да фиолетовый принт на его футболке был уж совсем какой-то абракадабристый:
ИАМИООМ
Зотов, не задумываясь, показал незнакомцу средний палец.
И в этот момент вдруг явственно ему почудилось, что где-то совсем рядом, чуть ли не над ухом, - усталый женский голос со вздохом тихо произнёс: "Как же я ненавижу эти зеркала... Они, лядины, множат сущности".
Он огляделся, - никого. Только где-то что-то скрипнуло. Наверху будто ребёнок пробежал. Зановесочки вот так вот сделали своими крыльями... И сквознячком протянуло.
Странно... Рано... Но...
"Да брось ты, - сегодня хоть и пятница, но - восемнадцатое", - заставил он себя успокоиться.
И развернулся к зеркалу спиной.
Потусторонний клон тут же состроил ему рожу.
Зотов этого уже, конечно, не увидел, и беззаботно направился в душ, где нагретая электротенами вода смыла с него дорожную грязь. И, заодно уж, - следы давнишних огорчений.
Не обошлось без быта. Постирушки, - ой-ля-ля! Но здесь о низком мельком: с хозяйственной предусмотрительностью трижды холостяка Советского Союза, простирнул - пардон! - исподнее. Копайся, мол, теперь в моём белье любой, кто хочет. Моё бельё не грязно.
Аккуратно развесил сушиться "все флаги в гости будут к нам", и ох как пожалел, что надел в дорогу подвернувшиеся под руку Lee, а не любимые Levi's. Ведь, когда натягиваешь штаны на голые - э-э-э-э - нервы, желательно, чтобы гульфик был на безопасных пуговках, а не на пугающей своим гильотинным свистом молнии. Ну, да ладно.
И полегчало ему, Рыбе по горескопу, от воды. .
Нахально развалившись на жёлтом кожаном диване в комнате для дорогих (sic!) гостей, ещё влажный Зотов потянулся к телевизионному пульту.