Драко втянул воздух сквозь зубы. Он вообще не понимал что происходит. На кой черт, Грейнджер раздевается? Да и вообще почему он стоит как истукан и ничего не делает? Хоть они с Ноттом не особо общались, он всё равно обязан был ему помочь, например, потому что он тоже со Слизерина. Но только он сделал шаг в их сторону, собираясь открыть рот и предложить свою помощь, как его тут же остановили.
— Не смей лезть, Малфой. Тебя это не касается. Твоя помощь не нужна. Ты не сможешь ничего сделать.
Вот она. Грейнджер-я-смогу-всё-сделать-сама. Которая ещё больше всего выводила его из себя. Но будет ли он после этого Малфоем, если послушает её? Конечно нет! Поэтому Драко проигнорировал её недавние слова и помог переложить Нотта с пола на диван, а потом и вовсе на удивление всех притащил из своей комнаты кучу востанавливающих зелий и мазей.
Гермиона нехотя приняла его помощь, осознавая, что сейчас не время принебрегать откуда-то невозьмись взявшейся добротой Малфоя.
— Если ты сдохнешь, то я найду тебя на том свете и сама убью.
Гермиона видела как с каждой секундой Тео становилось всё хуже и хуже. Он был бледен, словно сама смерть и дышал через раз.
— Я уже говорил тебе, как сильно я тебя люблю? Мерлин, Герм, ты просто...
— Заткнись! Ты не умрёшь! Я не позволю тебе умереть!
Был один единственный способ убрать из организма Нотта яд, который уничтожал его изнутри, и этот способ сейчас висел у неё на шее, переливаясь языками пламени из камина. И она сделала выбор. И он был в пользу Нотта.
Сорвав с шеи цепочку, она откупорила пузырёк и под возмущеные возгласы Тео влила элексир ему в рот.
— Что ты наделала, Гермиона, мы же так долго его...
— Ччч... — приложив палец к его губам, она прервала поток слов, который сейчас бы вылетел из его рта. — Это не важно. Ничего не важно. Мы начнём заново. Но главное, что мы сделаем это вместе, как было и всегда.
Драко стиснул зубы наблюдая за этой картиной. Грейнджер и Нотт переплетя пальцы, смотрели друг другу в глаза и там была эта чёртова нежность и долбаная любовь, то чего никогда не было у него.
Никто. Абсолютно никто не смотрел на него так, как смотрели эти двое друг на друга.
В этом и заключалась его самая главная проблема. Ему нужен был кто-то кто точно так же бы был готов пойти ради него на всё, как это сделала Гермиона. Но он никому не был нужен. Не он. А его родословная. Все желали только этого.
И это убивало его. Он умирал. Ему осталось не так долго. Драко не доживёт даже до своего восемнадцатилетия.
Unus
Amor etiam deos tangit
***
Прошёл месяц с того дня, когда Драко увидел то, чего ему не стоило видеть. Чёртов месяц, за который он ничего не узнал абсолютно ничего. Месяц игнорирования. Тридцать дней как Грейнджер избегала Драко. Семьсот двадцать часов, как Драко пытался её поймать, но у него ничего не выходило. Она каждый раз ускальзывала от него, словно вода сквозь пальцы. И это так злило.
Злость и ярость копились в Драко и в любой момент могли вырваться наружу. Он уже и забыл, что такое испытывать хоть какие-то эмоции кроме раздражения и полнейшей пустоты. Но Грейнджер. Она каким-то образом заставляла его хоть что-то чувствовать, а это уже маленький шаг и шанс к спасению.
Драко мог выжить.
И ему было все равно, что средством спасения является Грейнджер. Самое главное что она вновь заставляла его чувствовать, хоть пусть это и злость. Да и вообще, что он о ней знает? Он никогда не интересовался ею. Все его познания о Грейнджер были поверхностными, почти не отличающими её от остальной серой массы учеников Хогвартса. Но не в тот день.
Тогда её ореховые глаза горели пламенем, завораживая. А пушистые волосы, которые ему раньше напоминали воронье гнездо были подстрижены по плечи, открывая тонкую изящную шею.
Кто такая Гермиона Грейнджер? Зубрила, вечно пропадающая в библиотеке? Одна из лучших учениц Хогвартса с огромным потенциалом? Или зазнайка, которая хочет всегда и везде быть лучше других? Драко не имел понятия. Он точно помнил, что она терпеть не могла уроки по уходу за магическими животными, хотя обожала своего кота Живоглота. Ей не нравился тыквенный сок, но она каким-то странным образом обожала мармелад, который был сделан из того же, что и ненавистный ей сок. Она ненавидела спорить, но была очень упряма и могла доказать свою точку зрения, если это требовалось. Она пахла незабудками, пергаментом и едва...