Выходя из комнаты едва ли не на цыпочках, невольно кошусь в сторону злосчастной двери. С той стороны стоит мрачная тишина…
Желая, чтобы все так и оставалось, я спешу к лестнице, радуясь тому, что родители Марка предусмотрели коридорную ночную подсветку у плинтусов. В доме Костика таких сроду не водилось, поэтому после наступления сумерек я, как правило, из комнаты не выхожу. А какой смысл? Включу свет — разбужу маму и получу втык за ночные бдения. А если не включу, значит споткнусь обо что-нибудь и исход будет таким же…
Кухню нахожу недалеко от входа, не включаю свет, зато замечаю открытое окно. Град уже утих, и с улицы веет приятной прохладой, запахом дождя и мокрого асфальта. Сразу вспоминается детство, беззаботные деньки, когда мы с детворой прятались от дождя по подъездам, рассказывая поочередно страшилки. Тогда, правда, не было так темно, как сейчас. Хоть глаз выколи! Да и я не гостила никогда ни у кого дома из былых друзей…
Огорченно делаю вздох и подхожу туда, где предположительно должна быть кухонная раковина. На ощупь пытаюсь выискать хоть какой-нибудь бокал в полке навесного шкафчика. И не нахожу. Господи, зачем столько пустых полок?
– Сверху справа.
– Спасибо… – говорю, задумываясь над тем, как с моим ростом достать до верхней полки, и замираю.
Погодите, я что, здесь не одна?!
20. Катя
Ответ приходит тут же вместе с тем, как темный силуэт приближается достаточно близко, чтобы я явственно убедилась в постороннем присутствии. Мою спину обжигает от соприкосновения с чужим телом, когда Марк тянет через меня за бокалом и впихивает его прямо в мою дрожащую руку.
– Смотри не урони, – его бархатный голос никак не вяжется с тем образом, который он сейчас из себя представляет.
Маньяк! Извращенец! Кто в здравом уме будет так пугать по ночам?!
– А то что? Выкатишь счёт? – шиплю, сместившись в сторону, и мгновением погодя сама поражаюсь собственной дерзости. Это точно я сказала?
О том, что я вообще-то пришла попить воды, и вовсе забываю.
– Заставлю расплачиваться натурой, – оперевшись одной рукой о столешницу, отчего силуэт одноклассница теперь кажется куда более расслабленным, произносит Марк. Без насмешки. На полном серьезе.
Он с дуба рухнул?
– Звучит… аморально, – помчались, все же озвучиваю пришедшую в голову мысль.
Нет, вероятно, сошла с ума я, а не он. С чего я вообще сегодня настолько откровенна с Костровым?
Как будто мы действительно не жертва и охотник, а какая-то сопливая парочка.
От подобной мысли меня немного ведёт, и я снова делаю шаг назад, собственноручно загоняя себя в ловушку.
За окном шумит ветер и дождь, внутри кухни царствует загадочная и напряжённая атмосфер. А я тут из себя победительницу по жизни строю!
– Зато на деле довольно приятно, – без запинки заявляет Марк, увлеченно за мной наблюдая.
Сверкает молния, на мгновение освещая кухонное помещение и, мне кажется, отражаясь в грозовых глазах Кострова.
Он выглядит довольным. Пожалуй, даже слишком.
– Почему ты так ведёшь себя, Марк? – как только все снова погружается во мрак, спрашиваю. Ставлю бокал на столешницу позади себя, обхватываю плечи руки.
Я не должна его бояться. Что он мне сделает? К тому же стакан теперь в полной безопасности. Я уж постараюсь, чтобы не разбился!
– Мне так нравится, – довольно легко отзывается Костров, протягивая ко мне руку и кончиками пальцем касаясь понуро опущенного подбородка.
В темноте чувства и ощущения становятся другими, более обостренными, раскаленными. Поэтому этот жест для меня сравним с обжигающим прикосновением клейма.
– Ты же… – дергаюсь, не в силах стерпеть. – Ты же все это время пытался втоптать меня в грязь. И сейчас, каждым своим словом, действием, жестом…
– Продолжай, новенькая, – не желая ждать, когда я соберу мысли в кучку, подначивает Марк.
Мне кажется, будто воздух пропитывается сладкой патокой, забивая дыхательные пути. Мне не нравится, что происходит с моим сердцем, оно готово выпрыгнуть из груди. То, какой трепет вызывает во мне этот парень, он…
Неправильный.
– Я… хочу домой, – произношу на выдохе я, прикусывая губу и направляя взгляд в ту сторону, где должна была быть лестница. – Наверняка, мои вещи уже давно высохли.
Мне кажется, что мой тон прозвучал довольно холодно и сухо. Достаточно для того, чтобы дать Марку понять, что я не намерена поддаваться его очарованию. Только вот ему так не казалось…
Когда я делаю шаг вперёд, чтобы обогнуть стоящего на пути Кострова, он нагло преграждает мне путь.