Шилов едва только собирался открыть рот, чтобы ответить, когда на сцену неожиданно вышла симпатичная светловолосая девушка в голубых джинсах.
— Что это такое? — возмущенно закричал Владимиров. — У нас здесь занятия. Что вам нужно?
Услышав окрик, Анастасия испуганно замерла и пробормотала:
— Я… я только… я просто…
— Ну что, что? — разнервничался Владимиров. — Почему каждый раз происходит какая-нибудь ерунда? По сцене шляются посторонние. Кто вас сюда пустил?
— Я… Я… — пролепетала Анастасия. — Я перепутала двери. Извините…
Пока она топталась на месте, Никита и Сергей прыснули от смеха. Густо покраснев, Настя, наконец, развернулась и зашагала к выходу.
Владимиров хлопнул в ладоши.
— Ладно, начинаем. Сергей, пожалуйста, давай монолог главного героя. Только помни о том, что мы должны слышать каждое твое слово. Это очень важно в сценическом искусстве. Ты должен говорить четко и разборчиво. Самый последний зритель в самом дальнем углу — вот твоя цель, вот к кому ты обращаешься и вот кем должен быть услышан.
Спускаясь со сцены в маленький зрительный зал, Никита обратил внимание, что девушка, заглянувшая сюда по ошибке, задержалась у боковой двери и внимательно посмотрела на него.
Вот такой и была их первая встреча. Через несколько дней они увиделись в студенческой столовой. Настя сидела у окна со своей подругой, а Никита и Сергей — в противоположном углу зала. Ей стоило лишь один раз взглянуть на Шилова, как тот перехватил ее взгляд. Никита под столом тут же пнул Лисичкина ногой.
— Серега, она на меня смотрит.
— Кто — она?
— Та девчонка, которая перепутала двери и вышла на сцену, когда мы репетировали.
Его друг оглянулся. Настя тут же отвела взгляд.
— Нет, — добродушно улыбнулся Лисичкин, — ты ошибаешься, она на тебя не смотрит.
— Я говорю — смотрит.
— Да успокойся, что ты так возбудился?
— Но ведь девчонка симпатичная…
— Ну и что?
— Как — что? Она на меня еще в зрительном зале смотрела. Я ее сразу запомнил.
Лисичкин оглянулся и несколько высокомерно посмотрел на Анастасию. Сергей был высоким темноволосым красавцем, который считал, что все женщины должны сами падать к его ногам, а потому относился к ним без особого уважения. По крайней мере, так считали окружающие. Повернувшись к Никите, Сергей скептически покачал головой.
— Да ты бы посмотрел на нее внимательнее. Не такая уж она и симпатичная.
— Как это? — не понял Никита. — Смотри, ноги какие, прямо от шеи начинаются.
— Ну и что — ноги? — насмешливо протянул Лисичкин. — Мало ли девчонок с красивыми ногами? Лицо у нее слишком простое. Утонченности в нем не видно.
— Интересно, что ты понимаешь под словом «утонченность»? Объясни, пожалуйста.
— Она какая-то слишком румяная. Напоминает мордашку из модного журнала.
— А по-твоему, — парировал Никита, — у молодой девчонки должна быть болезненная физиономия?
Но Лисичкин упрямился.
— Она тебе не пара.
— Почему же?
— Ты — талантливый драматург, у тебя большое будущее, зачем тебе связываться с какой-то бабой? Вот поставишь свою пьесу, добьешься успеха, они тебе сами на шею вешаться будут. Может, она недотрога какая-нибудь? Свяжешься с такой, потом сам рад не будешь.
— Ты же сам сказал, что она слишком просто выглядит, — съязвил Никита. — Нет, я должен с ней познакомиться. Она же смотрит на нас, пошли.
Он встал из-за стола и потащил за руку сопротивлявшегося Сергея.
— Пошли, она хочет с нами познакомиться, — Никита ни минуты не сомневался в правильности своих слов.
Анастасия потом и сама долго не могла понять, чем же привлек ее этот странный рыжеволосый парень, которого она впервые увидела на институтской сцене. Наверное, в его глазах было что-то такое, чем он сильно отличался от сверстников. В нем горело то самое живое любопытство, которое она больше всего ценила в людях.
Но кроме любопытства и интереса к жизни, Настя увидела и глубоко затаившуюся тоску, жажду общения. «Наверное, он одинок, хотя вряд ли сразу признается в этом…» Анастасия, как и подавляющее большинство девушек в этом возрасте, была уверена в том, что сверстники почти не заслуживают ее внимания. Никита в этом смысле как нельзя лучше подходил ей — он был старше, но не настолько, чтобы при возможном тесном общении между ними ощущалась разница в возрасте.
Когда Никита подошел к ее столу, она почувствовала, как сердце ее, помимо воли, начинает биться все быстрее и быстрее. «Успокойся, — говорила она сама себе, — ты ведь уже знакомилась с парнями в школе. А этот — так себе, ничего особенного. Да еще и рыжий…»