— Дочь, мы приехали. С тобой сходить? — вырвал меня из мыслей отец.
— Не надо. Я не знаю пустят ли меня туда. А если пустят, то неизвестно на сколько я там останусь. Езжай домой. Я позвоню, — я поцеловала отца в колючую щеку, — Спасибо.
Выбравшись из машины, я поспешила в больницу. Около стойки регистрации меня поймал Миша:
— Как хорошо, что ты приехала!
— Где Захар? Как он? — спросила я.
— Все хорошо. Самое страшное миновало. Пойдем, провожу тебя в палату.
— А мне разве можно?
— Слушай, у отца Захара столько денег, что Захару в этой больнице все можно. И девушке его тоже, — завершил мысль Миша, поймав мой растерянный взгляд.
— А разве он не в реанимации должен быть?
— Кто тебе такое сказал?
— Леша звонил… — договорить мне не дали.
— Вечно этот олух что-то понимает не так. Захару, конечно, досталось, но не смертельно. Пока спит, но завтра уже приподниматься сам сможет. Отделался сотрясением небольшим, переломом ребра и синяками.
— Сотрясение тоже серьезно. Да и перелом, — возразила я. Я не могла поверить, что все обошлось. Цепкие пальцы страха все еще сжимали сердце, пусть уже и не так крепко.
— Но на деле не так страшно, как тебе Леха наплел. Захар же борьбой занимается, знаешь, сколько раз он себе что-то ломал? Слушай, раз ты приехала, то не могла бы ты пару часиков посидеть с Захаром. Мы с Лешей по делам отъедем.
— Да, могу.
— Супер. Леш, — позвал друга парень, впуская меня в одиночную палату, — с Захаром Даша побудет, а мы с тобой отъедем кое-куда.
Миша усадил меня в кресло, стоящее рядом с больничной кроватью, на которой лежал бледный Захар. Бледность его, правда, оттеняли синяки на лице и руках. Остальное тело было скрыто от глаз под пижамной больничной футболкой и одеялом. Как только я оказалась рядом с Захаром, то взяла его за руку.
— Только глупостей не наделайте, пожалуйста. Одного героя достаточно, — попросила я собиравшихся куда-то парней.
— Хорошо. До встречи.
— До встречи.
Ребята покинули палату, а я осталась с Захаром. Один на один со своими мыслями. Если бы тогда мы поговорили, пришло бы все к такому итогу? От неадекватного поведения Эдика нас бы это не уберегло. Почему-то именно я ему сильно портила жизнь. Так что такое могло случиться. Просто, если бы я с ним общалась, то, возможно, смогла предотвратить этот кошмар. Как жаль, что сейчас уже ничего нельзя изменить.
Я опустила голову на свои руки, которыми хваталась за ладонь Захара так крепко, будто если я его отпущу, то потеряю его навсегда. Меня начало потряхивать, а слезы опять покатились по щекам.
— Какая же я дура, — тихонько скулила я, — Если бы я тогда дождалась тебя, поговорила, всего этого могло и не быть.
Тишина в палате действовала мне на нервы. Тишина — это всегда пустота, это когда ты один. А я больше не хотела быть одна. И не хотела пустоты. Я хотела услышать тот заразительный смех, который слышала однажды в новогоднюю ночь, Я хотела болтать ни о чем и обо всем на свете одновременно, потому что с ним было легко и интересно говорить. Всхлипывая, я продолжила говорить, потому что так мне было спокойнее:
— Прости меня, пожалуйста. Ты пытался связаться, это я опять закрылась. Опять забралась в свою раковину и жалела себя, забыв про людей вокруг. Оказывается, не только мне больно. Когда у меня в жизни черная полоса, мои родители тоже переживают. Мы с ними окончательно наладили отношения. Они мне вчера дали очень хороший совет. Поговорить с тобой, только я струсила и опять это отсрочила, решила в универ не идти. А надо было.
Я несла полный бред, но так мне было легче. Я создавала себе иллюзию, будто Захар цел и невредим, мы просто разговариваем с ним. Я делюсь пережитым, а он слушает.
— Знаешь, я просто вчера кое-что поняла. Кое-что важное. Поэтому не пришла сегодня. Мне нужно было быть уверенной на все сто. Сейчас я уверена. Захар, ты мне нравишься, не знаю, смогу ли признаться тебе, когда в себя придешь. Но я попробую. Потому что ты мне очень-очень нравишься. Но это не значит, что ты мне что-то должен…
Договорить я не смогла, потому что почувствовала, что кто-то гладит меня по голове. Я испугалась и замерла, прислушиваясь к происходящему в палате. Никаких посторонних шумов я не слышала, значит никто не заходил. Может у меня галлюцинации? Осторожно, с опаской, я начала поднимать голову.
Когда я увидела, что Захар смотрит на меня и улыбается, то чуть в обморок не свалилась.
— У меня глюки? — шепотом спросила я.
— Нет, — так же тихо ответили мне.
— Но ты же спать должен.
— Ага.
— Болит что-то? Наверное, врача нужно позвать. Я сейчас.