- Вам нечего вспоминать, поэтому вы и не помните себя,- снова пронеслось в моей голове, как бы пробуждая меня.
- Как это? – от неожиданности я даже остановился.
- У вас стоит запрет памяти на жестокости, войны и презрение к другим расам. Только вот больше вам нечего помнить.
- Ты хочешь сказать, что мои соплеменники были жестоки даже к себе подобным? К своим женщинам и детям? – мне не хотелось в это верить. Как такое может быть? Да, войны были всегда. Каждый желает жить лучше. Но уничтожать своих же! Разве разумные существа так поступают?
- Вы поступали именно так.
- Но ради чего? – в недоумении прошептал я. Я даже уже не двигался, а просто стоял посреди поля и вёл разговор сам с собой.
- Ваши самки не могли спариваться, если у них был маленький детёныш. Носителей такого гена много во всех мирах, не мне тебе рассказывать, как поступают самцы ради спаривания в таких случаях. Женщины прятали детей от вас, тогда вы убивали и их за не послушание,- голос звучал и звучал в моей голове, повествуя мне историю моего народа.
- Кроме того, вы высаживались на любую планету и уничтожали все вокруг. Всё это было ради собственного удовлетворения. Разве сейчас вы поступаете не так же? Вы уничтожили сами себя. Но те, кого вы уничтожали и унижали многие века, сумели заманить вас, чтобы избавить вселенные от ошибки создателя. Только вот нашлась та, которая попыталась вас спасти. Не ради вас самих, а ради душ, захваченных вами в плен и томящих в ваших телах столетия. Вы созданы бездушными. Но вам всегда всего было мало,- голос внутри меня затих. И как я не пытался узнать у него еще что-то, он не отвечал. Но и полученной информации было много. Очень много.
- Откуда ты это знаешь? – у меня возникли сомнения. А вдруг меня просто хотят использовать, пробудив во мне чувство вины и внушив мне обязанности долга крови.
- Из твоей памяти,- я понял, что разговор закончен. Больше я не услышу ни слова. Нет, это была не обида на подозрения – это было что-то большее. Казалось, что тот во мне тоже страдает от всплесков моей памяти.
Мы уничтожали миры ради удовольствия? Так вот эти охоты – это отголоски памяти. И заклятие подчинения – это не только ради поддержания жизненной силы под куполом, но и ради удовлетворения собственного величия.
Мысли метались в голове, пытаясь найти оправдание или опровержение услышанного.
И вдруг где-то там, в глубине всплыла картинка – Граймз тащит на поводке, молоденькую девушку, почти подростка, не позволяя ей встать на ноги. На ногах у неё кандалы, руки связаны. Она хрипит, почти задыхается, а он смеется, наслаждаясь её болью и унижением.
- Не порть товар или хочешь сам поиграть с ней?- как сквозь пелену доносится голос Наррина. Я смотрю на происходящее с безразличием, ни одна эмоция не тревожит меня.
Неожиданно слышу ее голос. Нет, это не голос, это даже не шепот, не мысли – это какой-то скулёж.
- Я заклинаю переживать вам всё то, что вы делаете с другими. Вы уничтожаете всё живое, встречающее на вашем пути – так пусть и вас постигнет та же участь, кто бы вас ни создал!
Это даже не проклятье! Это заклинание смерти! Кем же была та девушка, сумевшая участь своего народа переложить на нас.
Через долгие часы пути передо мной предстала картина на берегу ручья, у которого мы остановились на ночлег.
Тут и там лежали тела моих друзей и девушек. Казалось, что они неожиданно заснули прямо во время каких-то действий.
-Сейдж! Эдари! Леран!- позвал я собратьев. Но ответом мне была тишина.
- Они еще живы, но их жизненная сила на исходе. Только вот взять её негде…
Кархор. Пески забвения.
Тайяна
Мне казалось, что я сплю, и кто-то баюкает меня и в то же время ужасно хотелось спать. Но я знала, что спать нельзя. Это смертельно опасно. Меня просто утягивают в какую-то ловушку.
- Дага! – пронеслась последняя мысль в умирающе - засыпающем сознании.
- Спи-и-и-и-и,- прозвучал далёкий ответ.
Но опасность, пробегающая по моему телу, не давала провалиться в благостный и такой желанный сон. Я никак не могла понять смысл этой опасности, но снова ощущала её на спине.
-Тапетумы!- вспомнила я, как они топтались по моей спине. - Нет! Спать нельзя, ни в коем случае! Это опасно! – сиреной с красной включенной кнопкой пронеслась по мне тревога.