— Нет, спасибо, — произнес он.
Ромео взял коробку с виски, отнес ее за стойку и начал распаковывать, а я потягивала кофе. Мой взгляд упал на фотографию моей мамы, висевшую на стене за стойкой. Она стояла на краю причала, за ее спиной мерцало море, улыбка была яркой, как солнце. Я сделала еще глоток кофе, устремив взгляд поверх ее плеча, где небо целовало море. За причалом, на котором стояла моя мать, за водой позади нее, где-то под этим широко открытым небом что-то притягивало меня. Даже сейчас, глядя на фотографию, я почувствовала легкий укол того влечения, которое мучило меня, сколько себя помнила.
Я подняла глаза и увидела, что Ромео наблюдает за мной, распаковывая бутылки и расставляя их на полке.
— Я знаю этот взгляд, — заметил он.
— Что за взгляд?
— Тот, из-за которого кажется, что ты за миллион миль отсюда, хотя стоишь рядом со мной. — Он поставил на стол еще одну бутылку. — Так тянет? — спросил дядя.
Не стала отрицать этого, кивнув в знак согласия, я давно рассказала Ромео о чувстве, которое не могла описать. Расспрашивала его, помнит ли он, как моя мать говорила о чем-то подобном, поскольку она провела некоторое время в маленьком городке в нескольких часах езды отсюда, прежде чем у нее появилась я. Чувствовала ли она такое же влечение? К чему-то неизвестному, чего она сама не понимала? Я вздохнула. Нашла ли она это или нет, я не могла сказать. Все, что я знала, это то, что она забеременела и вернулась в Мад-Галч, чтобы доживать остаток своих дней, хотя они и оказались слишком короткими.
Мой взгляд вернулся к фотографии с прекрасным лицом моей матери. Если можешь, подай мне знак! — мысленно попросила я ее. Потому что внезапно у меня возникло ощущение, что время отсчитывается по каким-то роковым песочным часам. Или, может быть, это было просто уныние от того, что я наблюдала уход Лиги Плюща, хотя прекрасно понимала, что нам суждено было провести вместе всего несколько коротких часов.
Я поднесла кружку к губам и сделала глоток, оторвав взгляд от фотографии матери, и посмотрела в окно, представляя, как Гейдж Бьюкенен исчезает в доках, и испытывая странное чувство, что он унес с собой больше, чем я могла бы объяснить.
Глава седьмая
Гейдж
Я беспокойно заерзал в шезлонге, а затем поднял руку и закинул ее за голову, уставившись на мерцающий бассейн передо мной. В свете фонарей внутреннего дворика вода покрылась рябью, и мой взгляд переместился с бирюзовой глубины на прозрачную воду, покрывающую ступеньки бассейна. Разные оттенки синего были... неправильными.
Они совсем не походили на ее глаза.
Я откинул голову на спинку шезлонга и посмотрел на усыпанное звездами небо. Черт возьми, перестань думать о ней и ее глазах. Что с тобой не так? Я и так был беспокойным, и думать о женщине, с которой у меня был секс на одну ночь, и которая жила в нескольких часах езды от меня, было совершенно бесплодно.
И совершенно сбивало с толку.
Да, она мне нравилась. Да, я чувствовал связь. И да, в тот вечер я чувствовал себя... более похожим на себя, чем когда-либо за долгое время. Просто я, без давления всех моих различных ролей. Я позволил себе наслаждаться всем, что касалось Мад-Галч, но это не должно было затянуться надолго, кроме приятных, временных воспоминаний. Мы оба это знали. В то утро я ушел, чувствуя прилив сил и надежды. Готовый принять свое будущее с распростертыми объятиями. И все же... эти глаза всплывали передо мной каждый раз, когда я пытался сосредоточиться на чем-то другом. Почему?
У меня и раньше были короткие интрижки, но я никогда о них не жалел. И быстро отгонял эти воспоминания, возвращаясь к своей обычной жизни.
Это было на меня не похоже. Всю свою жизнь я был хладнокровным, спокойным и собранным. Если от меня чего-то ожидали, я делал то, что было необходимо, целеустремленно и сосредоточенно. Я никогда не колебался и не отвлекался. И поскольку мне были даны все необходимые для этого инструменты — от природы и благодаря тому, кем были мои родители, — я всегда и во всем добивался успеха.
Но что теперь? Я чувствовал себя взволнованным и озабоченным. Списывал это на нервы, из-за которых иногда становилось трудно дышать, и которое я списывал на нервы. Это состояние усилилось с тех пор, как я покинул Мад-Галч. Каким-то образом оно стало жестче и настойчивее.
Взрыв смеха слева от меня прервал мои размышления, и, обернувшись, я увидел свою сестру Лекси, которая, спотыкаясь, входила в ворота, а за ней ее лучшая подруга Блейкли.
— Только посмотрите, кто это! — Лекси улыбнулась, направляясь ко мне. — Мой любимый брат. — Она наклонилась и быстро обняла меня, обдав меня ароматом своих духов — едва уловимой смесью белого персика и ванили, смешанных с нотками вина, которые все еще ощущались в ее дыхании, — а затем села в шезлонг и со вздохом откинулась на спинку.
— Похоже, вы двое повеселились. — Я улыбнулся в ответ, когда Блейкли улыбнулась мне и помахала рукой, а затем присела на край шезлонга с другой стороны от меня. — Привет, Блейкли. Рад тебя видеть.
— Я тоже рада встрече. Что ты здесь делаешь? — спросила она, наклоняясь вперед и похлопывая меня по бедру, прежде чем собрать свои волосы и закрутить их в нечто вроде узла на макушке.
Блейкли была лучшей подругой Лекси со времен начальной школы, и я прикрывал их множеством способов слишком много раз, чтобы сосчитать. Мы также часто устраивали совместные вечеринки, будучи подростками, и позже, когда было чуть за двадцать, но все прекратилось, когда Лекси переехала в Нью-Йорк, чтобы осуществить свою мечту стать певицей, а Блейкли обручилась с парнем, с которым мы вместе выросли и который теперь работал со своим отцом в их семейной страховой компании. Я опустил руку, которая была у меня за головой, и положил на ее место другую.
— Просто расслабляюсь, — сказал я.
Лекси тихонько фыркнула.
— Ну и денек выдался. С каких это пор ты расслабляешься, трудоголик? — она зевнула, ее плечи поднялись и опустились. — Если ты был свободен, то мог бы пойти с нами сегодня вечером.
— Я только час назад вернулся, задержался на работе. Пришел, чтобы отдать папе кое-какие файлы, которые ему понадобятся утром. Как прошла вечеринка?
— Фу. Чертовски скучно, — фыркнула Лекси. — Ночная жизнь Нью-Йорка навсегда испортила мне настроение. Все, как всегда.
Блейкли рассмеялась.
— Все было не так уж плохо.
Лекси издала недовольный звук, который застрял у нее в горле.
— Музыка была просто дерьмовой. Я выпила слишком много вина, чтобы сделать впечатление более терпимым, и теперь я практически теряю сознание, — сказала она, поднимаясь. — Мне пора в постель.
Блейкли встала, и они обнялись.
— Увидимся завтра. — Лекси кивнула и, послав ей воздушный поцелуй через плечо, направилась к дому. — Спокойной ночи, — пропела она, удаляясь нетвердой походкой. Блейкли снова опустилась в шезлонг, когда дверь во внутренний дворик открылась, а затем закрылась за ней.
— Она прожила на Манхэттене несколько лет, и внезапно мы превратились в провинциалов, — улыбнулась Блейкли.
Я рассмеялся и повернул к ней голову.
— Как дела? — спросил я. — Уже назначили дату свадьбы?
Последовала короткая пауза.
— Мы расстались.
— Вот дерьмо. Прости, Блейкли. — С тех пор как Лекси переехала, я виделся с ней нечасто, но когда мы встречались, она всегда казалась счастливой, и Лекси ничего не говорила об их разрыве. — Ты в порядке?