— Увидимся завтра. Закрой за собой дверь.
— Хорошо. Увидимся завтра, — попрощалась она, поворачиваясь к входной двери.
Я еще несколько минут занималась уборкой, а затем включила пылесос, чувствуя себя необычно подавленной для конца смены. Наша посудомойка, работавшая неполный рабочий день, запустила машину после закрытия кухни, поэтому я собрала последние стаканы и расставила их на подносах на кухонном столе, чтобы загрузить утром, и медленно и рассеянно принялась за работу.
Я подошла к бильярдному столу и расставила шары, а затем повесила кии обратно на стену. Я наклонила голову, вспомнив, как глаза Лиги Плюща следили за моими движениями, внимательно наблюдая за выражением моего лица при каждом взаимодействии. Очевидно, он был человеком, привыкшим контролировать каждый аспект своей жизни, и поэтому мне было особенно приятно несколько раз сбить его с толку. При мысли о мужчине, который появился в дверях бара этим вечером, промокшим и исходящим паром, мои ребра напряглись, и я почувствовала нечто похожее на то напряжение, которое испытывала, когда смотрела на море.
Почему?
Почему этот человек вызвал у меня такое же ошеломляющее чувство? Может быть, дело в том, что, как и горизонт, он тоже вызывал мысли о «чем-то неизвестном».
Я раздраженно выдохнула, опуская дротики в корзину, висевшую на стене рядом с доской. Не было необходимости зацикливаться на Лиге Плюща, потому что я никогда больше его не увижу, и, зная мой послужной список общения с представителями высших слоев общества, к которым он определенно принадлежал, это было хорошо.
Я вернулась на кухню, быстро замесила тесто, а затем поставила противень с мини-формочками для кексов в духовку.
Кабинет в дальнем конце бара, напротив туалетов, был маленьким и тесным, но вполне подходил для наших нужд. Ромео проводил здесь большую часть времени, так как обычно занимался бухгалтерией, но сегодня вечером у него был выходной, и этим пришлось заняться мне.
Я потратила двадцать минут на то, чтобы подсчитать выручку в кассе и разделить ее на мелкие деньги и завтрашний банковский депозит. Там была стопка счетов, которую Ромео отложил в сторону, и я быстро просмотрела их, пока один из них не привлек мое внимание. Взяла его в руки и прочитала расценки на новую крышу. Дерьмо. Я засунула его обратно в конверт. Каждый раз, когда дул сильный ветер и дребезжала черепица, я беспокоилась, что нам придется делать ремонт в баре. Ромео, очевидно, думал так же и обратился в компанию. Боже, как раз, когда мы немного продвигались вперед, происходит такое. Я бросила квитанцию на стол и вернула стопку счетов на место.
Торговля пирожными и элем была прибыльным бизнесом, и она приносила нам зарплату, но после оплаты счетов, налогов и постоянных ремонтов, которые требовались из-за погоды в доках, у нас почти ничего не оставалось. Пока рыба продолжала выпрыгивать из воды, а рыбаки из Мад-Галч продолжали ее наматывать, мы продолжали угощать их пивом и супом из моллюсков, но у нас никогда не было денег на изысканные блюда. Что... для меня было в порядке вещей. Я бы обошлась без изысков. Но... для Ромео…
Мой взгляд скользнул к правому нижнему ящику стола, я потянулась и указательным пальцем открыла его. Вот они, в самом конце. Я протянула руку, схватила стопку брошюр и положила их на стол перед собой, мое сердцебиение участилось, как будто я держала в руках краденые вещи. Но это были не документы, приобретенные незаконным путем. Это были неосуществленные планы и мечты Ромео.
Я разложила их веером на столе, переводя взгляд с ярких огней Нью-Йорка на каналы Венеции и утесы Ирландии. Вот откуда взялось влечение Ромео. Он отождествлял его с собой. Мир взывал к нему, как и всегда.
До.
До того, как его личный мир перевернулся с ног на голову.
До меня.
Мой взгляд упал на одну из брошюр, которую я раньше не видела, и, взяв ее в руки, развернула красочную рекламу. Это была новинка. Коллекция Ромео пополнилась всего пару недель назад. Тоскана. Мой взгляд скользнул по пышным рядам виноградников к каменному зданию гостиницы и залитому солнцем дворику с низкой оградой, увитой кружевными белыми цветами. Я буквально чувствовала их запах отсюда, аромат земли и меда перекрывал сырость этой задней комнаты, которая когда-то пострадала от воды и никогда не проветривалась как следует.
Сохранился стойкий запах плесени.
Внезапный стук во входную дверь заставил меня вздрогнуть, моя рука метнулась в сторону, и несколько брошюр слетели со стола. Я вскочила, опустилась на колени и поспешно собрала те, что упали, и положила ту, с Тосканой, на самый верх стопки, где она лежала, когда стук раздался снова.
Какого черта? Было уже больше двух часов ночи, и жители Мад-Галч прекрасно знали, что кафе «Пирожные и эль» закрыто для посетителей.
Я встала, запихнула брошюры в дальний ящик, задвинула его ногой и направилась к входной двери. Наклонилась в бок и слегка отодвинула короткую занавеску, чтобы посмотреть, кто там, и мое сердце пустилось вскачь, когда я увидела, кто это был… Я отодвинула занавеску побольше, чтобы убедиться, что глаза меня не обманывают. Увы. Это определенно был Лига Плюща. И он заметил меня. Слегка помахав рукой, указал на входную дверь, очевидно, спрашивая разрешения войти.
Я отодвинула занавеску на место и замерла, чувствуя, как учащенно бьется мое сердце. Я сделала глубокий вдох, а затем шагнула за угол к двери и отперла ее.
— У Мими так плохо?
Он улыбнулся, и мое сердце екнуло. Боже, что-то в этой улыбке заставило меня внутренне содрогнуться. Перестань попадаться на удочку красивым богатым мальчикам, которые ищут приключений. Это все, чем ты всегда будешь для них.
— Условия, в которых живет Мими, более чем приемлемы. Мы устроились, а потом я понял, что забыл свою кредитную карточку в папке со счетом.
— Ой. — Я распахнула дверь пошире, и он вошел, проследовав за мной к бару, где я взяла кожаные папки для счетов из верхней части небольшой стопки и открыла первую из них. Эта была пуста, но когда я открыла вторую, там лежала его кредитка. Я подняла ее и протянула ему. — Я ее не заметила.
Он взял карту и сунул ее в карман. Я заметила, что его одежда была сухой, хотя и сильно мятой. Не помнила, была ли она почти сухой, когда он уходил, или он сунул ее в сушилку Мими на несколько минут, прежде чем вернуться сюда.
— Или, может быть, ты планировала купить дом за мой счет, чтобы я расплачивался веки вечные. — Он приподнял темную бровь, но в его тоне явно слышалось поддразнивание.
Я рассмеялась.
— Я переговорщик, а не вор, Лига Плюща.
Он улыбнулся, и я тоже, наши взгляды встретились. Я небрежно оперлась локтем о стойку бара, внезапно почувствовав, что немного пошатываюсь и нуждаюсь в поддержке.
— Меня зовут Гейдж, — представился он.
— Я знаю. Прочитала надпись на карте.
— Хорошо. Как зовут тебя?
— Рори.
— Рори, — повторил он, словно пробуя имя на язык, как новый восхитительный вкус. Мои внутренние мышцы сжались, как будто он только что использовал свой язык каким-то чрезвычайно приятным способом.
Я рассмеялась, чтобы снять внезапное напряжение.
— Ага. Вот и все.
Его улыбка внезапно сменилась замешательством, за которым быстро последовала тревога.
— Рори, что-то горит?
— Вот черт! — закричала я, поворачиваясь на пятках и убегая на кухню. Я снова закричала, когда распахнула дверь, ощутив неприятный запах дыма и жженого сахара. — Хватай огнетушитель! — крикнула я Гейджу, который шел за мной по пятам, и указала рукой на стену слева от нас.