Не после того, как ее тут убили…
-Держись Тим, я все исправлю!!! – Снова прошептала Дива, размазывая слезы по лицу.
Именно в этот момент прозвучал гонг, сообщающий о начале второго круга боев. И Дива четко осознала, что ей нужно делать.
-Тим, обещаю, я выиграю в боях и получу время в Яви. Там я найду твою Соню и объясню ей все! Она правильная, она выслушает меня!!! Я все исправлю!!!
И Дива перенеслась на арену.
глава 3.
А тем временем …
В тюремной больничке, пристегнутый наручниками к железной спинке кровати, в бессознательном бреду метался осужденный по 131, 105 и 242 статьям УК РФ Илья Иванович Воробьянинов, получивший пожизненное заключение и отбывающий его в исправительной колонии строгого режима №6 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Оренбургской области, под поэтичным названием «Черный дельфин».
В этом исхудавшем до состояния истощения, измученном, избитом и опустившемся существе, лишенном всего, что когда то еще оставалось в нем от человека, разглядеть некогда состоятельного бизнесмена было бы сейчас невозможно…
Да и некому это было бы здесь делать, да и незачем…
Его лицо представляло собой - изломанную маску из папье-маше. Нос – расплющен и свернут набок, один глаз – выбит а, в неказисто зашитое веко вставлен мутный пластиковый протез. Несколько раз сломанная челюсть – перекошена, а из-за полностью выбитых передних зубов – разбитые, покрытые шрамами губы – ввалились как у старика...
Он не приходил в сознание уже вторые сутки,…то и дело истошно крича то ли от боли терзающей его тело, то ли от видений преследующих его душу.
Но даже тюремный врач не больно-то ему сочувствовал,… во всяком случае, никто не торопился переодеть уже неоднократно обмочившегося ЗК или вколоть ему обезболивание…
На третьи сутки, открыв глаза, осужденного, самого чуть не стошнило от исходящего от него смрада…
- Эй, э-э-э-й!!! Воды!!! - Сипло позвал он санитара.
Парень в кипельно-белом халате и лицом перекошенном от отвращения появился почти сразу.
-На, пей. Обед принесут через три часа… - Сухо сказал «лепила», протянув осужденному пластиковую бутылку.
Он, как бы нехотя померил его пульс, поменял капельницу и собрался уже уходить. Но хриплый голос Воробьянинова его остановил.
-Слышь, лепила, может перед обедом меня - переоденешь и помоешь? А то вонь такая, что и кусок в горло не полезет.
-Сам сможешь? - Криво усмехнулся медбрат.
Воробьянинов, застонав, попробовал сесть в кровати.
- Пока нет, слаб я…
-Ну, на нет и мытья нет…Сможешь сам – помоешься… А пока – свое не пахнет.- Усмехнулся медбрат, и вышел.
***
По официальной истории, тюрьма, на месте которой столетия спустя и возник «Черный Дельфин», была создана еще в Екатерининские времена — после подавления бунта под предводительством Емельяна Пугачева. Тогда властям понадобилось отдаленное гиблое место, куда можно было бы сослать бунтовщиков.
Впрочем, считается, что к моменту подавления пугачевского бунта там уже содержались каторжане, которых ссылали туда с 1756 года, еще при императрице Елизавете Петровне.
Главным занятием ссыльных была работа на местных соляных рудниках, и арестованные Пугачевцы ковыряли кайлом здесь соль до конца своих дней. Которые, благодаря непосильной работе и суровому климату наступали уже через пару-тройку лет. Но после первого в ее истории бунта, вызванного нечеловеческими условиями работы и содержания, в результате которого погиб один из приказчиков промысла, добычей соли арестанты больше не занимались.
Позже, Илецкое арестантское отделение преобразовали в пересыльную тюрьму, и в таком режиме она работала до революции 1917 года. С приходом большевиков и вплоть до 1942 года учреждение называлось Илецким концентрационным лагерем. В те годы в Илецкий лагерь отправляли тех, кто не представлял особой опасности — дезертиров, бездельников-алкоголиков и спекулянтов. Условия содержания были весьма гуманные: заключенные питались наравне с тюремщиками и могли выходить за пределы учреждения. Но со временем в Илецк стали свозить контингент посерьезнее: юнкера из армии Колчака или пленные в Советско-польской войне 1919-1921 годов. Само собой, мягких условий у них уже не было — а вскоре илецких арестантов вновь привлекли к добыче соли
В 1942 году статус исправительного учреждения поменялся вновь: теперь оно называлось Соль-Илецкой тюрьмой управления НКВД №2 для содержания подследственных. В 1953 году она перешла в ведомство МВД, а в 1965-м стала пристанищем исключительно для осужденных, больных открытой формой туберкулеза.