У них вся жизнь впереди и они обязательно будут счастливы!
В это верил каждый из отмечающих сейчас в академии Новый год.
Юноши вдруг затеяли какую-то возню, способную запросто перерасти в настоящую драку. Но, Катюха, переодетая в костюм жандарма, быстро всех успокоила, пообещав им по суткам ареста. В общем – перевела все в шутку…
Молодежь зажигала один за другим бенгальские огни,…то тут, то там взрывались хлопушки, засыпая все вокруг разноцветным конфетти,…летали ленты серпантина,… мельтешила праздничная мишура, одетая как боа или повязанная на голову…
Шампанское лилось рекой…
Все веселились!!!
И только один человек, тайком пробравшийся в академию, был хмур и собран.
Он, вернее – она, лавировала в шумной толпе безмятежно веселящихся подростков, ища свою цель.
-Мне непременно нужно найти ее до того, как пробьют куранты, или его уже не спасти. – Думала она, в смятении ища в толпе свою цель, в отчаянии отсчитывая минуты.
-Я найду ее, я должна…Я обязана все исправить – Повторяла она вновь и вновь. - Совет Яви и Нави теперь не соберется до следующего Нового года, а тогда будет уже очень поздно…
И вот, ее лицо озарила радость – она нашла ЕЕ, осталось только убедить помочь…
Помочь и простить…
Соня обернулась, почувствовав, как по ее спине пронесся холодок нехорошего предчувствия,…и тут же наткнулась на безжизненные глаза Дивы. Она стояла у входа в зал, в полутени, хмуро наблюдая за ней. Сейчас она выглядела как совсем обычный человек, и если бы не ее глаза, Соня могла бы и не узнать ее в этой толпе…
Увидев, что Соня ее заметила, Дива сдержанно улыбнулась и, помахав ей рукой - давая понять, что Соне следует идти за ней, развернулась и вышла в коридор.
Девушка, наученная горьким опытом, совсем не хотела идти с ней куда либо, она ей не доверяла и более того, после произошедшего на арене Межмирья – считала своим недругом. Но тот факт, что она явилась в Явь, воплоти,…и не развлекается при этом с кем-то, что было бы логично, а пришла за Соней, говорило о том, что эта встреча ей действительно важна.
Соня сомневалась всего секунду, и любопытство взяло верх над осторожностью – она поспешила за удаляющейся Дивой, расталкивая веселящуюся молодежь, как ледокол льдины Арктики.
Догнала она ее уже в вестибюле академии.
Увидев Соню, Дива обрадовалась настолько, что - не сдержавшись, обняла ее, прижав к себе, как родную.
Соня уперлась ей ладонями в грудь, стараясь высвободиться, впрочем – безуспешно.
-Говори чего тебе надо и проваливай! – Потребовала она от Дивы грубо, почти зло.
Дива понимала, что Соня имеет право злиться,… понимая, что именно она облажалась - сделав глупость,…и именно она сейчас должна все исправить…
-Сонь, я сразу хочу извиниться за то, что произошло на арене, объяснять причины моего глупого поступка я не буду, просто поверь на слово – они есть и они веские…- Без обиняков начала Дива. – Сейчас на это нет времени. Мне сейчас нужно большое зеркало, и ты сама увидишь, насколько нам надо торопиться…
Соня, проникнувшись ее тирадой, раздраженно вздохнув, не стала вредничать и настаивать на немедленном объяснении причин ее появления, проводив Диву в женский туалет. Тут было самое большое зеркало на этаже.
Увидев его, Дива даже заулыбалась и, дотронувшись до его поверхности слегка дрожащей рукой – что лучше всяких слов говорило о ее состоянии, тихо попросила Соню: - Смотри,…просто смотри и молчи…
Посмотревшись в зеркало, Соня чуть не вскрикнула, поняв, что перед ней Черная площадь. Точнее не так - она словно парила над ней на спине огромной птицы,…или, может быть, она и стала этой птицей? Кто знает?
Осмотревшись, с высоты птичьего полета, девушка с интересом стала рассматривать саму площадь. Она была не совсем круглой, а скорее – овальной формы с неидеальными краями и чернеющей дырой в самом ее центре. Эта дыра словно смердела черным дымом, обволакивающим все пространство вокруг.
Крестов на площади было много, некоторые – совсем древние, почти полностью иссохшие и трухлявые, почти такие же, как и прибитые к ним существа,…больше похожие на столетние мумии. Некоторые – совсем свежие, да и люди на них шевелились и стонали,…в бесплодной попытке освободиться…
Но тут, порывом ветра ее понесло вниз, Соня зажмурилась, а когда падение прекратилось, она поняла, что кружит вокруг одного из почти трухлявых уже крестов.
На кресте был распят иссохший, как жертвы Освенцима человек. Его глаза ввалились, нос – заострился, щеки впали. Его серая и тонкая как пергамент кожа обтягивала выступающие кости черепа, а его редкие слипшиеся волосы свисали немытыми паклями, закрывая его уродливое в своей агонии лицо наполовину.