Я забрал блузку и отложил ее в сторону.
- Мама, пойми, - терпеливо начал я. - Я должен был пойти на это! Мне нужна реорганизация, а для этого нужны деньги! Быстрые деньги! А эта коллекция разойдется очень быстро! Ты посмотри, какой крой! Эта одежда будет отлично сидеть на любой фигуре! Кому, как не тебе, этого не знать!
- Я понимаю, сынок, ты хочешь выехать за счет кроя… Но в одежде, как и в человеке, должно быть гармонично всё!
Мамино “выехать за счет кроя” зацепило. Значит, и мама не верит в то, что я смогу вывести компанию на новый уровень. Я взял ее за плечи и заглянул в глаза. Они были полны тревоги.
- Мам, можно вопрос? Ты мне веришь? Ты веришь в мои силы? Ты всегда говорила, что у меня светлая голова! А я всегда спрашивал, почему она светлая, если у меня черные волосы! Ну? Помнишь такое?
Мама грустно улыбнулась и я увидел две слезинки, которые она постаралась незаметно для меня смахнуть. Она провела рукой по моей щеке:
- Конечно, помню, сынок! И я верю тебе. Просто, наверное, мне сложно в моем возрасте привыкать к переменам. Я люблю тебя и желаю удачи… Ты идешь на банкет? Там уже народ собирается.
- Нет, мам… У меня много неотложной работы, которая должна была сделана еще вчера, как говорится. Иди, мам.. Моя помощница, надеюсь, внесла в смету твои любимые омары по-дижонски.
Мне показалось, что мать напряглась, услышав про омаров.
- Да, и вот еще что, Андрюша! Не слишком ли ты много полномочий дал этой нелепой девочке?
Черт! Каким образом мать узнала, что я все финансовые потоки компании переложил на Катерину, минуя финдиректора? Из-за которых он и взъелся на Катю и затаил обиду на меня.
- Она очень умна! И не предаст меня, в отличие от некоторых… Которые только и ждут, как всадить мне нож в спину!
Мать как-то странно посмотрела на меня, затем снова погладила по щеке:
- Осторожней с властью, сынок… Которая у тебя в руках, и которую ты даешь этой девочке.
Она взяла сумку и вышла. Я стал сам упаковывать вещи в коробки. В ушах у меня эхом звучали мамины слова: “Осторожней с властью, сынок…” ***
Я не знаю, сколько времени я провел в мастерской. Меня никто не беспокоил. Вещи были готовы к отправке в химчистку. Мне было так хорошо в одиночестве в пустой мастерской, что возвращаться в зал для показов не было ни малейшего желания. Я подошел к рабочему столу Маэстро и взял папку с ворохом бумаг. Это были эскизы, наброски, правки. Я сел на диван и стал это все разглядывать с большим интересом. Несколько отличных, на мой взгляд, идей наш Гений не реализовал в этой коллекции, а значит, оставил себе фору для следующей. Я так увлекся просмотром, что не сразу заметил в мастерской чью-то тень. Сначала мне показалось, что это Милко, и отложил папку в сторону. Но это был Малина. Друг был чем-то расстроен.
- Банкет закончился? - спросил я.
- Закончился, - со вздохом ответил друг.
- А чего такой смурной? Банкет прошел зря? Никого не снял на сегодняшний вечер?
Друг шутку не оценил. И даже не спросил, чего это я роюсь в святая святых - эскизах Великого.
- Андрюха… Ты, главное, не расстраивайся. Рано делать выводы пока что.
Я вскочил на ноги.
- Малина, что ты несешь? Ты о чем?
- Пошли…
Друг исчез за бирюзовой портьерой, отделяющей мастерскую от офиса, я вышел за ним.
Малиновский привел меня в опустевший зал для показов, где официанты собирали грязную посуду. От зрелища еще неубранных приборов я похолодел. Вилки и ножи везде лежали накрест, как кости на “черной метке” из книги “Остров сокровищ”, которую я в детстве зачитал до дыр.
- Это что, везде было так? - буркнул я.
- Да, Андрюх! Ну, не бери в голову! Я считаю, что это не значит ровным счетом ничего!
- Да уж, - мрачно подхватил я. - Какая-то идиотская традиция! Интересно, кто это придумал?
Однако я не мог отвести взгляд от таблички с надписью “Kramer”. Перед ней стояла тарелка с приборами накрест.
Крамер тоже предъявил мне “Черную метку”. Жить мне осталось от силы месяц, пока акционеры получат на руки отчеты… Мерзкий холодок полз по спине.
Малина перехватил направление моего взгляда.
- Андрюх, Крамер уехал в отель… Но я тебе обещаю, я завтра отловлю этого мерзавца и предъявлю тебе его голову на блюдечке с голубой каемочкой!
- Хорошо, - буркнул я. - Делай, что считаешь нужным. Только я не думаю, что голова Крамера нас спасет. Ладно, Малина, поеду домой… Хотел поработать, да что-то настроение испортилось.
- Не дрейф, президент! Прорвемся!
Друг ободряюще хлопнул меня по плечу, и я направился к себе в кабинет. На душе кошки скребли. Хоть бы кто попался на моем пути - проорался бы, и стало легче. Но здание было пустынным. Все уже давным-давно разъехались по домам. Телефон испуганно пискнул “смс”- кой от Киры: “Любимый, я устала ждать тебя и уехала домой. Хорошего вечера. “
Любимый? Черта с два! Где она, моя ненаглядная, когда мне так нужна поддержка! Умотала домой! Что же, тем лучше. Одной рукой я раздраженно нажимал на кнопку выключения телефона, другой рванул ручку двери своего кабинета.
========== Желание Воропаева. ==========
***
В кабинете горел тусклый свет. Должно быть, я снова забыл выключить настольную лампу. “Черт бы побрал этот склероз,” - раздраженно подумал я, дергая дверь на себя. Но когда от моего рывка дверь распахнулась, я остановился, как вкопанный. За своим столом я увидел свою помощницу. Она поспешно вскочила, как будто испугалась моего появления. Я смерил ее тяжелым взглядом. Ее волосы были распущены по плечам, хотя я точно помнил, что утром они были закручены в неизменный старушечий узел на затылке. Круглые очки испуганно поблескивали в полумраке кабинета. Какая-то антикварная блузка в белый горошек из бабушкиного сундучка с наглухо застегнутым воротом-стойкой надета на вполне современный черный гольф. В полумраке кабинета наши фигуры отбрасывали огромные тени на стены, и реальность казалась какой-то искаженной.
- Катерина? - раздраженно буркнул я. - Что вы здесь делаете так поздно? Уже все давно разошлись по домам.
- Вас жду, Андрей Палыч, - ответила она. - Вы же просили меня дождаться после показа… и я.. вот…
Она запнулась и замолчала.
Чертов склероз! Точно, я ее просил дождаться! Ну почему все женщины воспринимают все буквально?
- Можете идти, - буркнул я и подошел к окну. Я знал, что у меня еще оставалось виски ящике стола, но настроение было до того хреновое, что даже не хотелось пить. Может быть, потом, когда Катя уйдет. Хотелось побыть одному и все хорошенько обдумать, как мне жить дальше.
- До свидания, Андрей Палыч, - услышал я за спиной.
Я обернулся к ней.
- Доброй ночи, Катя… Извините, что задержал вас.
На голове у нее был плоский берет с помпоном, кокетливо сдвинутый на бок. На затылке уже красовался обычный узелок из волос. Осеннее пальто перекинуто через локоть, в другой руке сумка, такая же плоская, как берет.
“Зря..” - чуть было не брякнул я. С распущенными волосами ей было гораздо лучше. И блин этот с головы лучше убрать. Но пусть сама решает, как ей одеваться, ценил я ее не за внешний вид.
Она подошла ко мне практически вплотную. Настолько близко, что захотелось инстинктивно отодвинуться. Но когда она заглянула мне в глаза, снизу вверх, внезапно силы оставили меня. Хотелось просто уткнуться в ее коленки, в длинную трикотажную юбку, и все рассказать, как на духу. Но, кажется, рассказывать мне ничего и не нужно было.
- Андрей Палыч… Я хотела сказать… Не принимайте близко к сердцу… Мы обязательно выкрутимся! Поверьте, выход из положения наверняка найдется!
- Вы все видели?
Я и сам прекрасно знал, что она все видела. С моего монитора был доступ ко всем камерам в офисе.
- Да, я видела. Ну, во-первых, приборам верить нельзя, а вот верить нужно отчетам и цифрам. А во-вторых… Андрей Палыч, я…