Им навстречу уже спешил пожилой мужчина приятной наружности.
— Мистер Фергюссон, мисс Стэджерфорд, рад, что вы удостоили честью мое скромное заведение!
— Питер, как поживаете? — Мужчины обменялись сердечным рукопожатием.
— Спасибо, отлично. Знаете, к нам с женой на праздники наша молодежь приехала. Они услышали, что вы будете вечером, и обещали зайти поздороваться, как только вернутся из Бич-Холла… — Не переставая говорить, Питер провел их в зал и указал на столик. — Этот вас устроит? Или хотите поближе к эстраде?
— Нет, все отлично, спасибо, — заверил его Освальд.
— Ну, садитесь, сейчас пришлю официанта.
Действительно, официант появился почти немедленно с блюдом закусок и меню вин.
Освальд протянул его Белинде и сказал:
— Поскольку сегодня будет, естественно, гусь, то, думаю, самым уместным окажется кларет. Или ты предпочитаешь шампанское?
Но Белинда намеревалась оставаться в трезвом рассудке до возвращения домой и ответила:
— Выбери, что тебе нравится. Я буду пить только минеральную воду.
Он кивнул и сказал:
— В таком случае мы оба будем пить минеральную. Вашу фирменную, пожалуйста. — А когда официант удалился, спросил: — Как твоя голова? Все еще болит?
— Нет, — не задумываясь, ответила Белинда и тут же пожалела, увидев его ироническую усмешку.
— Значит, просто осторожничаешь?
Черт бы его побрал! Он читает ее мысли как открытую книгу.
Освальд встал и протянул руку.
— Раз голова не болит, не хочешь ли потанцевать?
Ей было страшно подумать о том, чтобы снова оказаться в его объятиях. Она знала, что сразу утратит остатки самоконтроля, но, не желая устраивать сцену, ответила:
— С удовольствием.
Они прошли на площадку и закачались под приятную, чуть грустную мелодию. Освальд прижал ее к себе, и Белинда на время забыла обо всем и только наслаждалась ощущением его близости. Музыка закончилась, он вежливо поклонился и провел ее к столику, все время посматривая по сторонам.
Им тут же подали традиционного фаршированного гуся и легкий салат. Пока официант расставлял тарелки, подошел второй и, наклонившись к Освальду, тихо произнес:
— Мистер Фергюссон, вам звонят. Не пройдете ли к стойке бара?
— Да, благодарю.
Он извинился перед Белиндой, еще раз оглянулся и удалился.
Она ковыряла вилкой в тарелке — аппетита не было ни малейшего. Да и какой тут аппетит, когда столько всего произошло, столько всего надо обдумать. Молодая женщина лениво поглядывала по сторонам, как вдруг заметила приближающуюся к ней знакомую фигуру.
Так вот кого Освальд искал глазами! Вот кого ждал! Гнусный обманщик, он сочинил всю свою историю от начала до конца!
— Надеюсь, ты не будешь возражать, что я подошла вот так запросто, — произнесла Саманта.
— Боюсь, ты разминулась с Освальдом, — холодно сообщила ей Белинда. — Его пригласили к телефону.
Но девушка покачала головой.
— Он думал, что будет лучше, если мы поговорим наедине, без него. Можно мне присесть? — Видя, что Белинда не отвечает, Саманта опустилась на свободный стул и быстро заговорила с выражением невыносимой грусти на лице: — Белинда, выслушай меня, пожалуйста. Я знаю, тебе не понравится то, что я скажу, но…
— Ты не должна ничего объяснять. Я и так все уже знаю.
— Знаешь? Но Джон уверял, что ты не в курсе, что ему удалось скрыть это от тебя. Слава Богу, чертовы газетчики так увлеклись намеками на мистера Фергюссона, что не раскопали…
— Что не раскопали? — перебила ее Белинда.
— Ну, то… что Джон был наркоманом.
Ей показалось, будто лошадь ударила ее копытом. Она побледнела, покраснела, потом снова побледнела и, запинаясь, сказала:
— Я… я не верю тебе. Ты лжешь…
— Увы, Белинда. Да и зачем мне врать? Это чуть не разбило мне жизнь. И погубило его. Началось все почти невинно. Он познакомился в баре с парнем, который, как и Джон, увлекался бейсболом. И тот как-то подсунул ему сигарету с марихуаной. Потом еще и еще. Парень оказался распространителем и втягивал его все глубже и глубже, предлагая все новые и новые препараты, пока Джон не попробовал ЛСД. Знаешь, когда я нашла его первый раз без сознания, то пришла в ужас и хотела вызвать «скорую», но он очнулся и уговорил меня не делать этого.
В ответ на мои просьбы Джон каждый раз клялся покончить с наркотиками и держался какое-то время, но потом все-таки срывался. Я умоляла его обратиться за помощью, но он стыдился того, что не может справиться с этим самостоятельно. Так все и тянулось до того утра, когда я вошла в ванную и увидела его в таком состоянии, что он не мог даже шевельнуться, не то что идти на работу. Тогда я заявила, что не в силах больше смотреть, как он губит себя, и вернула ему кольцо…