Ей противно было прикасаться к Уингу, но она заставила себя дотронуться кончиком пальца до его костлявого запястья, и он закрыл рот, едва успев назвать Рубена бесом, вселившимся в свинью. Рубен ответил неизвестно что означавшим словом «шмук»[54], и ей пришлось заткнуть ему рот чувствительным щипком повыше локтя.
– Прошу прощения, джентльмены, могу я вставить слово?
Крестный Отец приложил руки к сердцу и отвесил галантный поклон.
– Конечно, – шепнул он.
– Какого черта? – грубо спросил Рубен, потирая предплечье.
Грейс повернулась к нему спиной и бросила на Уинга томный взгляд из-под ресниц.
– Вы даже не поинтересовались моим ответом, хотя – если я правильно поняла – сделали мне предложение руки и сердца.
– Самое искреннее! Самое страстное! От всей души!
Она успела спрятать руки на коленях, пока он до них не дотянулся.
– В таком случае я его принимаю.
– Что?! – прохрипел Рубен.
– Я устала ходить по канату, Алджи, я хочу зажить своим домом. Нам было весело, но вся эта рисковая жизнь мне приелась. Я заслуживаю лучшего, а Марк делает мне предложение, от которого было бы глупо отказаться.
Рот Рубена открывался и закрывался, не издавая ни звука, как у карпа, вытащенного из воды. Грейс незаметно положила руку ему на бедро и опять легонько ущипнула в надежде, что он уловит смысл: «Закрой рот и доверься мне».
– На этот раз я не стану довольствоваться мелочью, я хочу сорвать банк. Вот мое предложение, Марк. Все или ничего, я торговаться не стану. Я хочу сто тысяч долларов вперед на моем собственном счету в банке.
– Я уже согласился! – радостно воскликнул он;
– И еще я требую венчания по католическому обряду.
– О! Это не так-то просто.
Вид у него был убитый. Грейс взглянула на него с возмущением.
– Но мы же в Америке! Вы что, хотите, чтобы я отказалась от своей религии? Вы этого добиваетесь?
– Н-н-нет, – неуверенно забормотал Уинг, – нет-нет, конечно, нет!
– Ну то-то же. И я хочу, чтобы венчание было в церкви. В большом соборе со множеством цветов, с подружками невесты, с гостями, со всем…
– Ах, моя дорогая, – меланхолически вздохнул он, качая головой, – нам придется пойти на компромисс. Я соглашусь на католический обряд, но у меня дома, а не в церкви, если ты согласишься на традиционную китайскую церемонию сразу после венчания.
Это сыграло ей на руку, но ему вовсе не обязательно было об этом знать. – Но я всегда мечтала о пышной свадьбе в церкви, – заныла Грейс.
– Мне очень жаль. Я не могу на это пойти. Она капризно выпятила нижнюю губу.
– Ну ладно. Но разве мы не можем устроить. пышную свадьбу дома?
Уинг готов был заплакать:
– Боюсь, что нет. Никаких гостей, дорогая моя, при сложившихся обстоятельствах. Но, – тут он оживился, – после церемонии мы можем устроить большой праздничный прием. Тебе бы этого хотелось?
Рубен фыркнул от отвращения.
– Ну это мы еще посмотрим, – протянула Грейс, продолжая дуться.
Святые угодники, все складывалось идеально, просто бесподобно. Только бы Рубен все не испортил! Грейс кожей чувствовала, что он готов взорваться. Пытаясь прислушаться к ее молчаливым уговорам, к знакам, подаваемым рукой, он едва сдерживался, чтобы не разразиться фонтаном грязной ругани или потоком вопросов.
– Итак, – заговорил Уинг, вновь превращаясь в делового человека, – давайте подытожим наши условия. На твое имя будет открыт счет, моя дорогая, на ранее оговоренную сумму, – он был слишком деликатен, чтобы упомянуть эту сумму вслух, – но на нем не будет стоять имя Августины Смит.
– Но…
– Он будет открыт на имя миссис Марк Уинг. Грейс со вздохом откинулась на стуле. Сукин сын очень хитер, но она и раньше это знала. Неважно: его условия несколько осложняют дело, но эти сложности преодолимы.
– Как только товар поступит в мое распоряжение, мы обменяемся священными клятвами, моя драгоценная. По окончании церемонии, мистер Смит, вы и доктор Хэйес получите ваши непомерные комиссионные. Если все пройдет хорошо, мы продолжим наше сотрудничество, но при условии, что вы больше не будете встречаться с Августиной. Боюсь, я вынужден на этом настоять.
– Но… но она же моя сестра!
– Ну что ж, – философски вздохнула Грейс, – первый долг женщины – повиноваться мужу.
– И последняя небольшая деталь.
Небрежный тон Уинга предупредил ее об опасности.
– Поскольку вся работа проделана вами заблаговременно. мы можем покончить с деловой частью нашего соглашения за два-три дня, скажем, к пятнице. Вы согласны со мной?
Они кивнули, ожидая какого-то подвоха.
– Как видите, совсем недолгий срок. И на этот срок я ощущаю настоятельную необходимость обзавестись еще одним дополнительным обеспечением. Совсем небольшим. Назовем это страховкой.
– Ну что еще? – подозрительно спросил Рубен. Уинг опять сладко улыбнулся.
– Вы.
– Нет!
Этот возглас вырвался у нее невольно, почти инстинктивно.
– Я? – переспросил Рубен.
– Сейчас я покину это помещение, и вы пойдете вместе со мной. До самой свадьбы вы будете почетным гостем в моем доме. По окончании церемонии вы покинете мой дом навсегда, став при этом намного богаче и, возможно, немного мудрее.
– Зачем это нужно? чуть не плача, возмутилась Грейс. Ей было уже не до маскировки. – У вас и так все козыри на руках, зачем он вам понадобился?
– Я же сказал: для страховки. Небольшой жест доброй воли. Прошу не принимать это близко к сердцу, Августина, но я не доверяю твоему брату. Пусть пока побудет у меня на глазах. Когда все кончится, у него уже не будет возможности прибегнуть к своим глупым трюкам. Итак? – обратился он к Рубену. – Вы согласны?
– Я бы хотел переговорить с Гусси наедине. Уинг злобно прищурился: предложение явно его разозлило. Грейс ни минуты не сомневалась, что он не верит в ее кровное родство с Рубеном. На мгновение маска светской учтивости спала, и она с ужасом увидела перед собой маньяка.
– Хорошо, – проговорил Уинг свистящим шепотом. – Но только на минуту. Поторопитесь.
Он встал и подошел к дверям, где его дожидались Том-Фун и еще один телохранитель.
– Грейс, во имя всего…
– Молчи, у нас мало времени! Я не хочу, чтобы ты оставался у него, но не знаю, как избавить тебя от этого. Не знаю, что ему сказать.
– Что ты задумала, черт побери? Что это за бред насчет свадьбы? Почему ты не…
– Рубен, заткнись, – прошипела Грейс. – И перестань изображать отвергнутого любовника.
Смотри на меня по-братски.
– К черту все, скажи мне, что у тебя за план!
– Нет у меня никакого плана!
– Ты…
– Ну ладно, у меня есть план, но не было времени обдумать все детали. Просто доверься мне.
Она откинулась на спинку стула и улыбнулась ради Уинга.
– Не беспокойся, мы все устроим.
– Я не должен беспокоиться?
– Послушай, Генри уже приходилось изображать священника, это один из его коронных номеров. Он обвенчает меня с этим китайским Ромео, а потом…
– И что потом? Он хочет, чтобы венчание проходило у него в доме, Гусси. Даже если это будет не настоящая свадьба, как ты рассчитываешь оттуда выбраться? И когда закончится этот спектакль? До или После медового месяца?
– Я все это еще не продумала.
– О, замечательно!
– Чего ты от меня хочешь? План только пять минут назад пришел мне в голову! Но ты не беспокойся, – повторила Грейс, – Генри найдет выход.
– Уинг не отдаст деньги до окончания церемоний, – напомнил ей Рубен, – а ты не сможешь воспользоваться своим приданым, пока не станешь миссис Марк Уинг. А мне после этого полагается уйти и расстаться с тобой навсегда.
– А тебе не все равно? – не удержавшись, спросила Грейс.
– Дерьмо! – выругался Рубен, разглядывая влажные круги, оставленные на столе его стаканом, будто это был некий волшебный узор.