Притопываю белыми кроссами, прищелкиваю пальцами, слыша, как бренчат цепочки на руках. Пока людей мало, можно позволить себе пару минут расслабиться. Просто поболтаться в такт музыки. Представив, что я желе…
И что за мысли в голове? Ах да, я ж стопочку дернул. А для непьющего это немало. Особенно если учесть, что я текилу пил, в которой больше сорока градусов. Скоро четверть века стукнет, а я пить так и не научился. Да и не пытался, собственно…
…
— Жень, — тянет меня жена в помещение.
— Что случилось?
— Я отпросила нас пораньше. Так что сейчас выход буду делать. Иди, объявляй. Стоп… Ты что, пил? — приподнимает бровь, глянув в мои чуть поплывшие глаза.
— Я всего стопочку, — улыбаюсь, прикрыв один глаз.
— Иди, — вздыхает и выпихивает меня.
Иду… Оу, а зал-то полный. Нацепив маску — я весь такой распиздяй-ведущий — подхожу к краю сцены, покашляв в микрофон и вызвав тем самым у многих смех. Хотел сразу ляпнуть что-нибудь не в тему. Повеселить народ. Такого просто не было еще ни разу. Все привыкли ко мне вежливому и серьезному. А тут балда балдой. Ну и денек…
— Добрый вечер, дорогие, — мурлычу в микрофон. — С вами Я. Кто? Для тех, кто тут впервые, представлюсь. Я — Малюжич Женя, — картинно кланяюсь, расплывшись в улыбке. А дальше все как всегда. Сейчас выйдет моя жена. Бла-бла-бла. Пританцовывая, подхожу. Целую ее, чуть дольше, чем нужно, и спускаюсь со сцены.
Музыка все еще довольно тихая, потому я без труда услышал голос рядом с собой…
Поднимаю глаза…
Застываю, как статуя, на месте, не веря в то, что это не бред сошедшего с ума мозга. Рома…
Это не может быть правдой. Рома…
Похудевший. Потерянный. Мой Рома… О, бог ты мой…
Я в шоке. Нет, я обижен, растерян. Рад… Удивлен. Озадачен.
— Рома… — произносят мои непослушные губы. Хочу обнять. Уткнуться в его плечо. Дышать им. Целовать. Прижимать к себе. Хочу орать от обиды. Расспросить, как он? Что он? С кем он? Но молчу. Молчу, не в силах вообще хоть звук издать. Смотрю, высматриваю, вспоминаю, запоминаю.
Притяжение такое сильное, что воздух буквально трещит вокруг нас. И весь мир подождет…
Накал такой невыносимый, что кончики пальцев покалывает. Алкоголь и он — это очень жгучая смесь. Мозг давно отключился. Но все очарование портит брюнет, с которым мне не посчастливилось познакомиться месяц назад. И что он тут забыл?
Фраза, сказанная Сергеем, сжимает стальным обручем сердце. Орешек? Он что, с ним?.. Нет-нет-нет. Хотя, чем лучше я? Я ведь женился. Бля…
Ревность хуже кислоты начинает плавить мои внутренности. Жгучая. Неконтролируемая. Отчаяние плещется следом. Ярость заставляет сжать руки в кулаки. Мой…
Господи, прошу, пусть это будет показуха. Проверка. Понт. Что угодно, но только не правда. Умоляю… Знать то, что он с другим мужчиной, сведет меня с ума пуще прежнего. Он мой…
Но он того отправляет, лишь сказав спасибо. Друг? Кто он ему? И за что спасибо?
Столько вопросов. А ответов нет. Пока что нет…
Выйти с ним? Да хоть на край света…
Протянутая рука передо мной. Теплая. Желанная. Чуть помешкав, переплетаю наши пальцы, едва не задохнувшись от нахлынувших ощущений. С ним всегда так. Все такое простое и обыденное становится особенным. С ним все меняется.
Веду его в подсобное помещение, что рядом с нашей гримеркой. Туда редко заходят, там даже мой мольберт стоит. Иногда я уединялся тут порисовать.
Усаживаю на диван, крепко держа прохладную ладонь в своей.
Глаза в глаза… Немой диалог. Мне кажется, я даже слышу биение его сердца, а мое подстраивается под его…
Рома… Взгляд, полный грусти. Боли. Он открыт. Он неподделен. Настоящий. Уязвимый.
Со мной. Передо мной… Мой кофейный мальчик. Как же люблю я твои губы. Твои глаза.
Их надменность и холод. Пронзительность и страсть. Я люблю каждую черту в этом идеальном лице. Каждую мелкую морщинку. Искусанные губы. Пересохшие. Обветренные.
Люблю прохладные ладони. Цепкие пальцы. Сильные руки, что прижимали меня к нему.
Люблю запах его парфюма, что заполнил мои легкие, заставляя дышать чаще. Я люблю в нем все… от и до. И плюсы, и минусы. И его присутствие и отсутствие. Рома… Ром… Роман…
Любовь алой волной по телу разливается. Нежность заполняет. Не хочу двигаться.
Не хочу отпускать его ладонь. Не хочу говорить. Ничего не хочу. Только я и он.
Вот так сидеть и смотреть в его глаза, переплетая наши пальцы.
Но вопросы душат. Вопросы терзают. Я должен все узнать. Услышать. Мы слишком много молчали тогда. Может, это и помешало нам? Может, если бы мы открылись тогда друг другу, то наслаждались бы, вместо долгих страданий все эти годы?
— Привет, — улыбаюсь ему искренне. Не только губами. Мои глаза искрят эмоциями. Для него…
— Привет, — тихо. Хрипло. — Я нашел тебя… — шепот и его крепкие руки. Ощущение его тела, прижатого ко мне, невыносимо прекрасно. Тепло. Хорошо. Спокойно. Он рядом… Стягивает мою кепку, а я не могу сдержать смешок. Тонкие длинные пальцы в моих волосах. Так нежно гладят. Бережно. Его дыхание на моей шее роем мурашек. Дрожью. А в крови желание плещется. Тягучее. Голодное.
Как же тосковал я по нему. Так сильно, что выть порой охота была. А теперь он здесь. И его руки обнимают.
— Люблю тебя, — прикрыв глаза.
— Люблю… — тянусь к губам и накрываю их легким касанием.
— Люблю… — шепотом после каждого краткого поцелуя.
— Люблю… — я не перестану ему это повторять. И мне плевать на все и всех. Плевать на весь мир. Я слишком долго скучал по его вкусу.
— Люблю… — как мантра. Шепот громче, чем крик…
Его губы такие мягкие. Горькие от сигарет. Прохладные. Облизываю. Смакую. Вспоминаю.
— Прости, — горячим дыханием по моим губам. — Прости, что не остановил. Прости, что отпустил. Прости, что не пришел, — усаживает на свои колени. Сжимает в объятиях так сильно, что кости трещат. Плевать…
Его «прости» громче признаний.
Его «прости» важнее слов любви.
Его «прости»… так искренне. Так нежно. Топит лед вокруг сердца моего, согревая меня изнутри.
— Я думал, что после найду, что гребанный контракт закончится, и я приду к тебе. Все расскажу. Объясню. Я тысячи раз за эти месяцы перематывал твой уход в мыслях. Женя… — поцелуй горячий, отчаянный. Столько эмоций, что накрывает с головой. Он не был так разговорчив никогда. А я молчу. Слушаю. Понимаю. Прощаю. Принимаю. Пусть говорит. Пусть… Ему станет легче. Мне станет легче. — Женя, если бы мог я отмотать время обратно, я бы не отпустил тебя, клянусь.
Глаза щиплет от слез, но я не заплачу… Нет… это будет бесчестно по отношению к нему. Он сильный, а слезы — слабость. Это жалость. Она обижает. Унижает.
Моя куртка к чертям летит с дивана. Как и его пальто. Теперь он еще ближе…
— Я был связан по рукам и ногам. Я боялся того, что чувствую, но без тебя хуже, чем без наркотика, невыносимо.
Опять поцелуй, яростный. Собственнический. До боли.
— Я искал тебя каждый день прошедших месяцев. Каждый божий день. Я ездил кругами по мостовой. Я был во всех кварталах центра.
Зажмуриваюсь. Утыкаюсь в его шею, пытаясь держать все в себе. Не сейчас. Быть может, потом, но не сейчас. Я должен все услышать.
— И если бы не Сергей, который позвал сегодня меня, я не уверен, что смог бы найти. Из-за него, ублюдка, я тогда не остановил тебя, из-за него же и нашел. Я обязан ему жизнью. Я обязан ему вторым шансом с тобой.
— Ш-ш… — прикладываю палец к его губам. Глажу по заострившимся чертам лица. Он что, голодал? Он так изнеможен. Синяки под глазами. Уставший.
Изнуренный, словно из него высосали все соки. Но глаза... глаза живые.
Светящиеся. Счастливые. И я так не хочу делать ему больно. Но правда-правда всегда важнее сладкой лжи. И я обязан... Обязан сам ему все рассказать. Быть честным полностью. А после мы все вместе решим, как двигаться дальше. Но одно я знаю точно, что без него больше не смогу и дня. Не вынесу…